Твои пальцы дернулись в моей ладони, затрепетали веки, когда ты открыла глаза.

— Привет, мамочка, — промурлыкала ты.

— Ох, Уиллоу! — произнесла я, срываясь на рыдания. — Ты нас до ужаса напугала!

— Прости.

Я поднесла твою здоровую руку к губам и поцеловала ладонь, словно сладость, которая могла растаять.

— Нет, — прошептала я. — Это ты прости.

Шон пошевелился на кресле, в котором спал в углу палаты.

— Привет, — сказал он, и его лицо засветилось, когда он увидел тебя в сознании. Он присел на койку. — Как дела у моей девочки? — Он убрал с твоего лица волосы.

— Мам? — позвала ты.

— Что, малышка?

Ты улыбнулась, впервые за долгое время по-настоящему улыбнулась.

— Вы оба здесь, — сказала ты, будто только того и хотела.

Пока Шон сидел с тобой, я спустилась в холл и позвонила Марин. Она оставила на голосовой почте миллион сообщений.

— Пора бы уже! — фыркнула она. — Шарлотта, вот вам экстренные новости. Нельзя уходить в самый разгар процесса, особенно не сказав своему адвокату, куда вы. Понимаете, какой я чувствовала себя дурой, когда судья спросил, где моя клиентка, а я не смогла ответить?

— Мне пришлось уехать в больницу.

— К Уиллоу? Что у нее сломалось на этот раз? — спросила Марин.

— Она перерезала вены. Потеряла много крови, а из-за вмешательства врачей у нее перелом некоторых костей, но она поправится. Она останется под наблюдением на ночь. — Я задержала дыхание. — Марин, я не могу пойти в суд завтра. Мне придется остаться с ней.

— На один день. Я могу взять отсрочку на один день. И… Шарлотта, я рада, что с Уиллоу все в порядке.

Из груди вырвался стон.