Я слушала и плакала, но даже не оттого, что у меня возникло невиданное доселе желание припасть к нему прямо сейчас, а потому, что в момент столь сильной нежности меня пронзила боль, хлынувшая из темноты детства. Теперь я осознавала, откуда происходили гнев и тревога, поднявшиеся из живота на той поляне у лесного кладбища.

Из утра, когда, раздевшись под одеялом и постигая умения получать удовольствие от прикосновений своих рук, я ещё не поняла, что эти умения следует скрывать. Мать застигла меня, растерянная и испуганная, стащила на пол. Я не успела одеться, получила пощёчину и была схвачена за волосы. Мать кричала: «Дрянь, дрянь, дрянь!», и растерялась, и не знала, что делать дальше.

Ударившись скулой об угол шкафа, я схватилась за щёку и вскочила. Нашарила под подушкой пижаму и услышала, что трогать себя — это болезнь, а все такие удовольствия — грязь, похоть, которая унижает предназначение человека и отвлекает от того, что он личность, а не животное, и поэтому нельзя, не-льзя!

Вот поэтому, Аста, когда я увидела вас с Зоей, во мне зародилась волна ярости к тем, кто посмел так явно получать удовольствие — даже не от плотского удовольствия, а просто от любви и принятия друг друга. Во мне взорвалась зависть, и только теперь я могу сказать, что свободна от её вяжущего вкуса.

16. …Fh5

16. …Fh5

Асте Вороновой Рю Буало, 97, Париж, 75016, Франция Вера Ельчанинова Эйдон-роад, 183-87, Нью-Йорк, 11432, США

В то самое утро я всматривалась в узоры отшелушивающейся краски на потолке и паучьи созвездия в углах. На часах Роста прожужжало шесть. Созвездия диктовали мне недвусмысленное: беги. Я прислушалась к дыханию Лёвы, оделась в похолодевшее за ночь платье, накинула пальто и вышла.

Почему-то ноги понесли меня к тебе. Наверное, мне не хотелось сталкиваться с родителями Зои. Скрип половиц и проклятия спящих. Мои свистящие извинения. Твоя комната: неприбранная кровать, бежевая кофта с дырочками, проеденными молью. Соседка спала, отвернувшись к стене. Присев, я заглянула под кровать и уже знала, что увижу: чемодана не было.

Ни к какой Зое я, конечно, не пошла. Вместо этого понеслась к станции. Тифус и лимузин «тима» притулились у конторы, а значит, не участвовали в вашем побеге.

Нестись под гору было легко. Я думала, что двадцать минут назад вы проходили здесь и видели то же, что и я: вереница мшистых крыш, гнездо голубей над крыльцом кирхи, старик, с усилием вцепившийся в ржавую колонку с головой дельфина, которая, плюясь, извергала воду. Сразу несколько человек спешило к вокзалу, что означало: поезд ещё не ушёл. Задышливая пробежка по перрону в дальний его конец, и вот — вполоборота стоящие вы, разворачиваетесь ко мне односекундно.