Хочу остановиться еще на одном деликатном моменте.
Одно время — с легкой руки Андрея Караулова — стал распространяться слух о «еврействе» Смоктуновского. Нужно сказать, я ему не поверила: другой типаж, да и всегда считала актера человеком предельно искренним. Слова о несоответствии этого слуха реальности нашла в интервью вдовы Иннокентия Михайловича. Суламифь, или как она сама себя называет, Соломея, родилась в Израиле и в конце 1920-х была привезена своей мамой в Советский Союз, в Крым, где еврейским поселенцам выделили землю. Чем все кончилось, — понятно, но маме с дочкой удалось избежать гибели.
Уже первая встреча приехавшего из провинции актера и молодой девушки — костюмера, происшедшая за кулисами театра Ленком, решила их судьбу. «Очень серьезная», — повторяет Смоктуновский, глядя на фотографию жены, и видно, что и любит, и гордится, и благодарен за подаренную семью, чудных детей, поддержку. Жена-еврейка, не отсюда ли и нежелание произность слово «жид» даже в классическом тексте? Потрясающие роли евреев в незабываемой «Степи» Сергея Бондарчука, в «Дамском портном»?
Смоктуновский был и остается для меня образцом русского интеллигента, в чем-то схожим с Чеховым. Оба вышли из низов, воспитали и образовали себя сами, выдавливая из себя все рабское, холуйское, вульгарное.
Посмотрите на руки Иннокентия Михайловича, на его длинные тонкие пальцы. Это руки аристократа, музыканта, артиста.
Прислушайтесь к его завораживающему голосу, к его интонациям. Так должны были говорить русские дворяне, аристократы, люди культуры. Откуда это в нем?
Как объяснить аристократизм, предельную нервную тонкость, изящество и философское постижение жизни в пареньке, родившемся в простой семье в деревне Татьяновка под Красноярском?
Тайна сия велика есть. Велика, как и все, что касается гения.
Ольга яковлева — актриса и муза режиссера анатолия эфроса
Ольга яковлева — актриса и муза режиссера анатолия эфроса
Женские имена, как впрочем, и мужские, имеют свою ауру, свое значение.
В свое время читала на эту тему сочинение отца Павла Флоренского, но там «значение» имени истолковывается как-то слишком мудрено. Оговорюсь, что имею в виду не тривиальный перевод с древнееврейского, греческого или латыни, а именно «смысл» имени, его «коннотацию», как модно сейчас говорить, сложившуюся у нас в сознании. Так вот, если мы возьмем имя Ольга, то вряд ли литературный человек скажет, что его носительница должна быть некрасивой, глубокой, строгой, мечтательной… Скорее наоборот, скажут, что это имя для веселой, легкой и изменчивой красавицы; беззаботной как мотылек; капризной как дитя.