То, в чем прежние ваны наставляли свой народ, — важность земледелия. Когда народ занят земледелием, это не только приносит пользу земле, но также драгоценно для нравов самого народа. Когда народ занят земледелием, он становится простым; когда он становится простым, его легко использовать на службе; когда его легко использовать на службе, безопасность границ обеспечена, а властитель в почете. Когда народ занят земледелием, он становится серьезным, а когда он серьезен, у него не бывает сомнений относительно долга. Когда же у него нет собственных представлений о том, что есть внутренний закон, тогда законы, гарантирующие общее благо, стоят прочно, а все силы народа собираются воедино. Когда народ занят земледелием, богатство страны удваивается; когда это богатство увеличивается, он думает, прежде чем уходить на другое место. Когда серьезно думают, прежде чем переселяться, умирают там, где живут, и не ищут ничего лучшего («Люйши чуньцю», 26/3.1).

То, в чем прежние ваны наставляли свой народ, — важность земледелия. Когда народ занят земледелием, это не только приносит пользу земле, но также драгоценно для нравов самого народа. Когда народ занят земледелием, он становится простым; когда он становится простым, его легко использовать на службе; когда его легко использовать на службе, безопасность границ обеспечена, а властитель в почете. Когда народ занят земледелием, он становится серьезным, а когда он серьезен, у него не бывает сомнений относительно долга. Когда же у него нет собственных представлений о том, что есть внутренний закон, тогда законы, гарантирующие общее благо, стоят прочно, а все силы народа собираются воедино. Когда народ занят земледелием, богатство страны удваивается; когда это богатство увеличивается, он думает, прежде чем уходить на другое место. Когда серьезно думают, прежде чем переселяться, умирают там, где живут, и не ищут ничего лучшего («Люйши чуньцю», 26/3.1).

Богатство и выгода

Богатство и выгода

До тех пор пока правители сохраняли власть над теми, кто занимался предпринимательством, и могли присваивать — частично или полностью — их доходы, они не были склонны препятствовать извлечению выгоды. Но философы смотрели на богатство и выгоду с точки зрения этики. Все китайские мыслители, независимо от их принадлежности к тому или иному течению, подчеркивали, что богатство способно развращать, а собственность требует управления. Для отрезов шелка и рулонов ткани установлены меры, которые следует соблюдать неукоснительно; что-то подобное должно работать и при стяжании богатств — обществу необходимо разработать систему ценностей, которая удерживает стремление к наживе в подобающих рамках, не допуская ни нужды, ни избытка («Цзо чжуань», глава «Правитель Сян», 28). При этом выгода и процветание имели много значений, от материального достатка до крепкого здоровья и общего благополучия.