Рынок в Древнем Китае, подобно агоре в Греции или форуму в Риме, был не просто местом торговли. Рынки обносились стенами, а ворота, через которые туда попадали, неусыпно охранялись. Одно из современных китайских слов, обозначающих город, — чэнши — буквально переводится как «обнесенная стенами рыночная площадь». Это не только упрощало взимание платы с торговцев, но и позволяло зримо обособить торговлю от любой другой деятельности. Рынок, таким образом, предлагал альтернативную социальную среду, удаленную как от двора властителя, так и от домашней жизни с ее семейным этикетом и недремлющим оком предков. Он оказывался местом для необычных встреч, площадкой для обмена идеями и мнениями и одним из немногих публичных пространств, где преступные элементы и честные люди действовали бок о бок. Рынки выступали зонами инклюзии и эксклюзии, технически необходимыми, но морально неоднозначными, социально инновационными, но в то же время и угрожающе подрывными. По словам одного из ханьских вельмож, «тюрьмы и рынки вмещают в себя много и хорошего, и плохого; если вы нарушите [в них порядок], повсюду распространятся плохие люди» («Исторические записки», 54)[147]. В столицах императорского Китая развитие городов планировалось с учетом космологических принципов. Рынок, как правило, располагался в северной части города: это направление ассоциировалось с темными энергиями инь, и именно поэтому на рынках выставлялись на всеобщее обозрение тела казненных преступников. Китайские торговцы подразделялись на две большие категории: одни были зарегистрированными, уплачивавшими пошлину и торговавшими с прилавков, а другие были бродячими, продававшими свои товары за пределами рынка, вдоль дорог и каналов — к неудовольствию сборщиков податей.

Рынок, открывавшийся до трех раз в день, был площадкой, где процветали взяточничество и коррупция. Неудивительно, что идеям и образу Конфуция приписывали благотворное нравственное влияние на рыночную стихию. Сюнь-цзы отмечает, что до того, как Учитель занял пост министра юстиции на своей родине, в царстве Лу, местные торговцы домашним скотом утром перед продажей не только тщательно чистили и приводили в порядок своих коров и овец, но и усиленно поили их водой — чтобы те весили побольше и, соответственно, продавались подороже («Сюнь-цзы», 8.2). Но после того, как Конфуций вступил в должность, цены на рынке больше не завышали: ведь натуральная экономика не требует законов — достаточно достойного поведения («Хуайнаньцзы», 20.9). Правительственным чиновникам предписывалось собирать подати, преследовать жуликов, фальшивомонетчиков, обвесчиков и им подобных, а также в целом обеспечивать функционирование рынка, включая уборку мусора и отходов. Ночные рынки, которые есть сегодня во многих китайских городах, тогда были исключением — подобной практике препятствовал традиционный комендантский час. Многие торговцы справлялись у гадателей о том, какие дни наиболее удачны для заключения сделок; «благоприятные» и «неблагоприятные» периоды для импорта и экспорта товара, его завоза и сбыта указывались в широко распространенных календарях.