У Полы были очень черные волосы, очень красная помада и круглые черные очки в тон с черным платьем в обтяжку. Имидж — интеллектуальная стерва. Я знала, вечером Дункан уйдет домой с ней. А потом у него начинался книжный тур по десяти городам, сразу же после которого он улетал в Касабланку… и на несколько месяцев исчезал где-то на просторах земного шара. Я наблюдала, как Пола начала атаку: сначала коснулась его руки, потом наклонилась и шепнула что-то ему на ухо. Дункан улыбнулся. Пола заулыбалась в ответ и пожала ему руку. Затем встала и направилась в сторону жутковатого туалета, расположенного позади кухни.
— Похоже, у тебя появилась новая интересная поклонница, — заметила я.
Дункан просто пожал плечами:
— Сегодня утром мне позвонил папочка. Он получил экземпляр книги, которую по моей просьбе ему прислали из издательства. Знаешь, что он мне сказал? Цитирую дословно: «Одно из многочисленных достоинств Рейгана заключается в том, что он покажет вам, придуркам, какими быстротечными и дурацкими были шестидесятые годы. По этой же причине никто не станет читать твою пафосную книжонку».
— Послушай моего совета: когда этот злобный человечек снова позвонит, просто брось трубку. Он ненавидит тебя за то, что ты сумел вырваться за пределы унылого корпоративного мирка, в котором он увяз навсегда.
— Для него я навсегда останусь странным мальчишкой с нелепой походкой, неспособным оправдать его надежды на сына-мачо.
— Я считаю, что всем детям отставных морских пехотинцев в США должны предоставлять бесплатного психотерапевта. Потому что и мой отец, и твой — все они вымещают на нас свой извращенный жизненный опыт. И они нажили все эти безумные представления о чести и долге, о
— Надо мне было сразу его послать. А я спасовал, начал мямлить что-то насчет хорошей рецензии в «Нью-Йорк таймс», которая выйдет в воскресенье.
— Отправляйся в свой книжный тур, прокатись по Северной Африке и помни: ты живешь своей жизнью, а он кусает себе локти, потому что и сам хотел бы такую, но не вышло, ведь ему не хватает воображения и таланта, чтобы добиться того, что удалось тебе. Но учти, если тебя убьют где-то на полпути между Касабланкой и Тель-Авивом, ты разобьешь мне сердце. Боюсь, еще одну потерю я не перенесу.
Дункан внимательно посмотрел на меня. Сказанное мной его не обескуражило, но определенно заинтриговало. А вот меня застали врасплох неожиданно вырвавшиеся слова. Но, с другой стороны, разве, выпалив что-то, не подумав, мы не выдаем невольно то, что таилось на сердце? Мы с Дунканом не успели ничего больше сказать друг другу — к столу вернулась Пола и подозрительно посмотрела на меня.