Однажды, когда Анри уже остался в прошлом, в Париже Серен познакомилась с кинорежиссером по имени Оливье Пол, а затем переехала в Штаты благодаря агенту Чаку Чендлеру, с которым она несколько лет жила в Лос-Анджелесе. Она излагала мне все сведения о своей личной жизни так сухо, будто цитировала сексуальное резюме.

— Даже пока я жила у Чака в Пасифик Палисейдс — и стало ясно, что в кино мне карьера не светит, — он заставлял меня много работать на подиуме. Но Лос-Анджелес… он мало отличается от того, что я видела в Нью-Джерси, разве что одежда получше.

— Можно мне позаимствовать у вас эту строчку? — спросила я.

— Да пожалуйста, — сказала девушка, закуривая сигарету «Вирджиния Слимс». — Вряд ли я сама это придумала.

Ее хорошо продуманная резкость мне, пожалуй, нравилась. С другой стороны, в глаза бросалось самолюбование. Однако Серен хватало ума для самоиронии. Когда Адам помахал кому-то, сообщив нам, что это «не кто иной, как главный помощник Джорджа Сороса», а тот — о-о-очень солидный джентльмен с суровым взглядом — кивком пригласил его подойти, Серен заметила:

— Ну-ну, иди поворкуй со Стэном.

Именно этим буквально и занялся мой брат.

Как только он вышел из-за стола, Серен коснулась моей руки:

— Ты классная, Элис. Соблюдаешь дистанцию со всеми, если мне позволительно будет так сказать. Из-за этого у меня такое ощущение, что ты меня оцениваешь.

— Поскольку ты связана с моим братом, а я ничего о тебе не знаю, кроме того, что пишут в светской хронике, да… я тебя оцениваю.

— Можно я угадаю, что ты обо мне думаешь: она не такая дура, как я ожидала, намного умнее, но при этом слишком озабочена своим эго, ну, и еще, пожалуй, охотница за деньгами.

— Ты и правда четко представляешь, что думают другие, — признала я.

— Твой брат — очень хороший, честный парень, который работает в мире, населенном придурками. И здесь у него возникает некое внутреннее противоречие. Когда дело доходит до заключения сделки, в нем просыпается охотничий инстинкт, а хватка у него мертвая. Но он все равно хочет, чтобы его любили и одобряли — видимо, потому что, насколько я понимаю, ваш папа никогда не ценил его по достоинству, а его более мозговитые брат с сестрой…

— Спасибо, я ценю твою оценку моего брата и его родни.

— Мне нравится этот парень. Искренне.

— И нравился бы тебе еще больше, если б преподавал на кафедре философии в Колумбийском универе с зарплатой семнадцать тысяч в год?

— Думаю, нам стоило бы продолжить обсуждение, но я не смогу остаться здесь на весь вечер.

— Учти, если ты сделаешь хоть что-то, что причинит Адаму боль, или забеременеешь, или попытаешься другим способом выкачать из него деньги, тебе не поздоровится.