Принципиально ценен сам факт расширения Бахтиным его культурологической концепции развития за счёт включения в неё циклического и одновременно трагического аспекта. Набрасывая программу этого нового направления исследований, Бахтин писал: «Социальный характер смеха, соборный смех… Сопоставление с народно-трагическими формами; проблема границ и смены (гибели индивидуальности) в трагическом аспекте. Особенно ясна народность обеих форм, их общность (проблема смены венца и развенчания, отцов и детей) и их различие можно раскрыть на творчестве Шекспира»[352].

Сам Бахтин, иными словами, признал, что процесс смены старого новым имеет не только смеховую, но и трагическую, трагедийную сторону. Теория трагического циклизма Бахтина, соединенная с анализом произведений Шекспира, представляет несомненный интерес. Некоторые аспекты трагического (его онтологические основы, сценическая топография и др.) получили в ней серьёзное, оригинальное освещение.

Однако анализ трагического в «Дополнениях и изменениях к «Рабле» не имеет самостоятельного значения, он – лишь часть общей концепции Бахтина, основанной на дуализме официальной и народной смеховой культур. И именно эта включённость части в заведомое целое, как нам представляется, несколько ограничила его трактовку трагического, в чём-то даже деформировала её, сделала односторонней. Постараемся подтвердить сказанное конкретными аргументами.

Бахтина интересуют, по его словам, «основные тона», сопровождающие процесс развития. Здесь имеются в виду базисные архетипические ситуации жизни и соответствующие им эмоциональные состояния (мольба – хвала, устрашение – страх и др.). Стержневую роль играет оппозиция «страх — (освобождающий от страха) смех». Но эмоциональная палитра трагедийности при этом явно обеднена; одним устрашением – страхом её не исчерпать и не объяснить. В эмоциональной сфере трагедии есть и специфическая свобода (свобода выбора поступка, позиции, судьбы и др.), и бесстрашие (бесстрашие познания, непокорности чьей-то воле, власти обстоятельств и т. п.). Было бы неправомерно приписывать все эти «основные тона» и «обертоны» только освобождающему смеху. Наряду с комическим катарсисом существует и катарсис трагический!

В смеховой концепции Бахтина исключительно большую смысловую нагрузку несёт понятие «амбивалентность» (тесно связанное с понятиями карнавала, карнавализации). Амбивалентный карнавальный смех всё релятивизирует, разрушает все ценностные иерархии и создаёт сочетания противоположностей, полярностей. Трагическое, с этой точки зрения, есть лишь антитетическое дополнение к смеховому началу, без которого не создалась бы амбивалентная, «кувыркающаяся» целостность.