Эти вопросы привели нас к следующему. Как изменения в природном ландшафте Бангладеш и плотности населения страны повлияли на крыланов, на вирус, который они переносят, и на вероятность преодоления межвидового барьера? Иными словами: что изменилось в экологии вируса Нипах? Если вы хотите получить более красноречивый ответ, сказал мне Лаби, можете поговорить с Джоном Эпштейном.

73

73

Красноречие – это хорошо, но полевая работа – еще лучше. На следующее утро я уехал из Дакки вместе с Джоном Эпштейном, направляясь к западу, к переправе через реку, по которой можно попасть в низины на юго-западе Бангладеш.

Эпштейн – эколог ветеринарных заболеваний из Нью-Йорка. Он тогда работал в организации Wildlife Trust, в программе Consortium for Conservation Medicine (в той же, что и Алексей Хмура; позже ее переименовали в EcoHealth Alliance). Вдобавок к степени доктора ветеринарной медицины Эпштейн также окончил магистратуру по специальности «здравоохранение» и обладает большим опытом в обращении с большими азиатскими летучими мышами. Он работал с Полом Чуа в Малайзии, отлавливая летучих лисиц в прибрежных мангровых лесах, иногда – стоя при этом по грудь в морской воде. Он возглавлял команду, которая нашла вирус Нипах у летучих лисиц в Индии после первой вспышки болезни в этой стране, а также входил в международную группу, обнаружившую, что летучие мыши являются резервуаром вируса SARS в Китае. Эпштейн крупный, коренастый человек, с короткой прической, в овальных очках; больше всего он похож на звезду школьного американского футбола, которая к сорока годам заметно посерьезнела. Он приехал в Бангладеш уже не в первый раз – для сбора данных, которые помогут понять, как, где и когда индийские летучие лисицы заражаются вирусом Нипах и переносят его.

Вместе с ним приехал Джим Десмонд, еще один американский ветеринар, новичок в организации; его Эпштейн учил «самому вкусному» – искать следы вируса Нипах в летучих мышах размером с ворон. Четвертым участником нашей экспедиции был Ариф Ислам, тоже ветеринар, один из немногих в Бангладеш, кто работает с дикими животными и зоонозными заболеваниями, а еще единственный из нас, кто хорошо говорил по-бенгальски. Ариф был ключевым участником группы: он мог и взять кровь из плечевой артерии летучей мыши, и вести переговоры с местными властями, и заказать для нас рыбное карри в местном ресторане.

Из пробок в Дакке мы выбрались только часам к девяти утра – тамошние автобусы трутся друг об друга, словно дружелюбные слоны, а зеленые мототакси лезут в любой открывшийся просвет, постоянно рискуя быть раздавленными. Наконец, дорога перед нами открылась. Мы поехали на запад, к реке, радуясь, что наконец-то выбрались из города. Позади нас низкое солнце тускло светило сквозь городской смог, оранжевое, словно окровавленный желток.