Мы перебрались на пароме в округ Фаридпур – сезон засух, уровень воды в реке Падма упал, – и поехали дальше по двухполосной дороге, проложенной среди рисовых полей. Мы остановились в городе Фаридпур, чтобы взять с собой еще двух помощников – Питу и Гопура, обладавших особыми навыками. Оба – невысокие, компактные и ловкие, как жокеи, умелые верхолазы и охотники на летучих мышей, которые уже несколько лет работали вместе с Эпштейном. Опыт по отлову летучих мышей они получили во время прежней браконьерской карьеры, но сейчас они уже работали совершенно законно. Посадив их в машину, мы свернули к югу и перекусили апельсинами и печеньем с пряностями. Мы пробирались сквозь маленькие городки, заполненные рикшами, автобусами и мотоциклами; здесь, на юго-западе, мало у кого были автомобили. Одна деревня, похоже, специализировалась на добыче, упаковке и транспортировке песка – ресурса, доступного в изобилии. То было время пересаживания риса, и мы видели, как мужчины и женщины, согнувшись в три погибели, выкапывают темно-зеленые побеги с грядок на дне реки, связывают их в снопы, переносят и аккуратно высаживают на заливные поля. На сухой земле мы видели небольшие грядки других культур: кукурузы, фасоли, злаков, – а иногда попадались небольшие рощи банановых деревьев или кокосовых пальм. Впрочем, чем дальше мы продвигались на юг, тем меньше было сухой земли. Прямо впереди лежали болота Сундарбан – мангровый лес в дельте Ганга, с многочисленными протоками, крокодилами и тиграми с мокрыми лапами, но так далеко мы забираться не планировали. Земля и без того уже была настолько плоской и низкой, а грунтовые воды подходили так близко к поверхности, что маленькие озерца со стоячей водой окружали все деревни и города, которые мы проезжали.

А еще на пути нам все чаще стали попадаться финиковые пальмы; их гладкие стволы были исчерчены полосками, по которым можно было проследить, где именно гачи добывали из них сок. В середине января сбор сока был в самом разгаре – идеальное время, если мы сами хотим попробовать стаканчик. Но мы отказались. Бангладешцы, как я узнал от Арифа, называют этот напиток каджул. Они считают его полезным для здоровья, – говорят, что он убивает паразитов в кишечнике. Но нужно пить его свежим, добавил Ариф. Если сок вскипятить, то он утратит не только вкус, но и целебные свойства. Да, сам он пил его в детстве, но с тех пор, как начал работать с вирусом Нипах, не берет в рот ни капли.

К вечеру мы добрались до города Кхулна, поселились в неплохой гостинице, а на следующий день отправились искать гнездовья летучих мышей – Ариф уже разведал несколько в своей предыдущей поездке. К западу от города низины, казалось, стали еще ниже, и воды там было в достатке – на заливных полях, в колодцах, в лагунах, в прудах, где выращивают креветок. Деревенские жители и их скот жили на клочках земли, до которых можно было добраться только пешком по гатям, а дорога шла по насыпям, материал для которых, судя по всему, собрали из ям, превратившихся в зеленые и коричневые пруды по сторонам этой дороги. Если вам здесь нужна возвышенность, придется строить ее самим. Там росло множество деревьев, но лесом это было назвать трудно – лишь скопления кокосовых пальм, бананов, папайи, тамариндов, твердолиственных деревьев, а также множество финиковых пальм; мы увидели, как на одну из них забирается гачи. Он был босым, а вокруг пояса обвязал страховочный трос, так что чем-то напоминал обычного электрика из любого американского городка. Одет он был в лунги (саронг, завязанный в узел на поясе) и тюрбан, а на плече висели плетеные ножны с двумя длинными изогнутыми ножами. Маленький мальчик, стоявший неподалеку на обочине, держал четыре красных глиняных горшка, готовых к сбору сегодняшнего урожая.