Светлый фон

Холерный госпиталь был основан в 1962 г. как клинический филиал Лаборатории исследования холеры; позже они оба вошли в состав ICDDR,B. Госпиталь бесплатно лечит более ста тысяч пациентов каждый год – не только от холеры, но и от кровавой дизентерии и других диарейных заболеваний. Большинство пациентов – дети до шести лет. Восемьдесят процентов этих детей поступают в госпиталь истощенными. Я не могу сказать вам, сколько из них выживают. Не могу даже сказать, сколько человек заболевают холерой в год, когда в сезон наводнений зараженная вода попадает в деревни и трущобы Бангладеш, потому что о большинстве случаев не сообщают врачам, и никакой системной статистики в стране не ведется. Могу лишь очень примерно предположить: миллион. Но я могу точно сказать, что Бангладеш – чудесная страна во многих отношениях, интересная, занимательная и одновременно приводящая в ужас богатого туриста, – особенно тяжела для жизни, если вы бедны. Причем неважно, в деревне вы живете или в городе, – бедному человеку здесь трудно сохранить здоровье. Тысячи людей, молодых и старых, умирают от холеры и других диарейных заболеваний, пневмонии, туберкулеза, кори. Заметьте, что ни одна из этих болезней не новая и не таинственная. По сравнению с ними вирусный энцефалит Нипах, – по крайней мере, пока – кажется мелким и незначительным.

Почему зоонозные болезни важны? Мне не раз задавали этот вопрос за те шесть лет, что я изучаю эту тему, и я сам не раз задавал его другим. (Один товарищ, уважаемый историк, с которым я познакомился на конференции, предложил мне забыть об Эболе и написать книгу об астме, которой страдают 22 миллиона американцев. Он и сам, кстати, был астматиком.) Если помнить о морбидности и смертности от старомодных инфекционных заболеваний – холеры, брюшного тифа, туберкулеза, ротавирусной диареи, малярии (не считая Plasmodium knowlesi), не говоря уже о хронических болезнях вроде сердечной недостаточности и рака, – зачем вообще уделять внимание этим «бутиковым» инфекциям, этим аномалиям, которые приходят к нам от летучих мышей, обезьян и еще бог знает от кого, и иногда убивают несколько десятков или сотен человек? Почему? Разве это не глупо – беспокоиться из-за нескольких болезней, которые интригуют ученых, новых, но сравнительно малораспространенных, пока скучные старые болезни продолжают истязать человечество? После прогулки по Холерному госпиталю, после того, как меня пригвоздил к месту полный надежды взгляд той женщины, я снова задал себе тот же вопрос: зачем вообще уделять столько внимания зоонозам? Что в общей картине страданий заставляет думать, что к ним нужно относиться так серьезно?