«Большое количество пациентов и малое число шприцов, доступных медсестрам, не позволяют проводить стерилизацию в автоклаве после каждого использования. Использованные шприцы просто промывают, сначала водой, потом спиртом и эфиром, и они считаются готовыми для нового применения. Такая же процедура существует во всех учреждениях здравоохранения, где небольшому числу медсестер приходится ухаживать за большим количеством пациентов, используя очень скудные припасы. Шприц после одного пациента сразу используется для инъекции другому, и иногда на нем остается небольшое количество инфицированной крови – достаточное для передачи болезни»[230].
Как часто такое происходило? Очень часто. Тщательнейшие поиски Пепена в старых колониальных архивах дали огромные цифры. В 1927–1928 гг. команда Эжена Жамо в Камеруне сделала 207 089 инъекций три-парсамида, а также около 1 миллиона инъекций атоксила, еще одного мышьякового препарата для лечения сонной болезни. В одном только 1937 г. на территории Французской Экваториальной Африки армия врачей, медсестер и полупрофессиональных «уколистов» сделали 588 086 инъекций от трипаносомоза, а количество уколов для лечения прочих заболеваний подсчету не поддается. Всего Пепен насчитал 3,9 миллиона инъекций от одной только сонной болезни, из которых 74 % были внутривенными, а не внутримышечными – это самый прямой способ доставки лекарства в организм… и самый лучший способ случайной передачи гемоконтактного вируса.
Все эти инъекции, по словам Пепена, могли помочь ВИЧ-инфекции преодолеть некий критический порог. После того, как через многоразовые иглы и шприцы вирусом заразилось достаточно людей, – например, несколько сотен, – он уже не мог просто зайти в тупик и исчезнуть сам по себе, а половая передача уже лишь завершила начатое. Некоторые эксперты, в том числе Майкл Воробей и Беатрис Хан, сомневаются, что именно шприцы позволили ВИЧ обосноваться в человеческой популяции – то есть сыграли ключевую роль в преодолении того самого критического порога; для этого могло хватить и обычных половых заражений. Но даже они согласны с тем, что инъекционные кампании могли сыграть свою роль позже, разнеся по Африке уже закрепившийся в людях вирус.
«Шприцевую» теорию придумал не Жак Пепен. Она была изложена за десять с лишним лет до выхода его книги командой ученых, в состав которой входил Престон Маркс из Рокфеллеровского университета; Маркс выдвинул ее на том же самом собрании Королевского общества в сентябре 2000 г., посвященном происхождению СПИДа, где Эдвард Хупер изложил свою теорию с оральной вакциной от полиомиелита. Группа Маркса даже предположила, что серийное прохождение ВИЧ через организмы людей в рамках таких инъекционных кампаний могло ускорить эволюцию вируса и его адаптацию к людям как к носителям – точно так же, как прохождение малярийных паразитов через организмы 170 больных сифилисом (помните того сумасшедшего румынского ученого, Михая Чуку?) повысило вирулентность