Пепен имел в виду не прием наркотиков для развлечения или в специальных медицинских учреждениях. В статье под названием «Noble Goals, Unforeseen Consequences» («Благородные цели, непредвиденные последствия»), а затем, уже подробнее, и в книге, он рассказал о серии благонамеренных кампаний по лечению тропических болезней с помощью инъекций лекарств, проводившихся колониальными администрациями в 1921–1959 гг. Огромные усилия, например, уделялись борьбе с трипаносомозом (сонной болезнью) в Камеруне. Трипаносомоз вызывается настойчивым маленьким простейшим Trypanosoma brucei, которое передается через укусы мухи цеце. Лечение в те годы проводилось инъекциями препаратов мышьяка, например, трипарсамидом, – и пациент получал не один укол, а целую серию. В Габоне и Среднем Конго (так называлась нынешняя Республика Конго в те времена, когда была колонией Франции) курс лечения от трипаносомоза иногда требовал тридцати шести инъекций в течение трех лет. Похожие усилия предпринимались и по борьбе с сифилисом и фрамбезией. Малярию лечили инъекциями хинина. Пациенты с проказой до появления пероральных антибиотиков проходили курс инъекций экстракта чаульмугры (индийское лекарственное растение) два-три раза в неделю в течение года. В Бельгийском Конго летучие команды ин-жектёров, людей, не имевших медицинского образования, но прошедших техническую подготовку, посещали пациентов с трипаносомозом в деревнях для еженедельных уколов. То был период безумной любви к новейшему на тот момент медицинскому чуду – лекарствам, вводимым через шприц. Уколы делали все.

Конечно, все это случилось задолго до эпохи одноразовых шприцов. Шприцы для внутримышечного или внутривенного введения лекарств изобрели в 1848 г., и до Первой мировой войны их делали вручную из металла и стекла умелые ремесленники. Они были дорогими, хрупкими и предназначались, как и другие прецизионные медицинские инструменты, для многоразового использования. В 1920-х гг. их производство механизировали, и к 1930 г. в мире производили уже 2 миллиона шприцов в год – они стали более доступны, но все равно остались многоразовыми. Для медиков, работавших в то время в Центральной Африке, шприцы были бесценным, но дефицитным товаром. Знаменитый французский колониальный врач Эжен Жамо, работавший немного к востоку от верховий реки Сангха (в той части Французской Экваториальной Африки, которая тогда называлась Убанги-Шари) в 1917–1919 гг., использовал всего 6 шприцов для лечения 5347 пациентов с трипаносомозом. Подобный конвейерный способ введения инъекционных лекарств не оставлял врачу времени прокипятить шприц и иглу перед повторным использованием. Сейчас, учитывая скудость и лаконичность источников, очень трудно узнать, какие именно меры санитарной предосторожности тогда принимались. Но, по словам одного бельгийского врача, писавшего в 1953 г.: «В Конго есть различные медицинские учреждения (родильные дома, госпитали, диспансеры и т. д.), где местные медсестры каждый день делают десятки, даже сотни инъекций в таких условиях, где стерилизация иглы или шприца невозможна»[229]. Этот врач писал о риске случайной передачи гепатита B при лечении венерических заболеваний, но Пепен дал обширную цитату из его доклада, потому что она столь же важна и в контексте СПИДа: