– М-м-м… Вне всякого сомнения, вам ясно, что подобных проектов в мире не счесть.

– Конечно. Но, в конце концов, у меня на расходы целый, черт его побери, триллион долларов…

– Уже как минимум в два раза больше, если позволите доложить.

– Тем лучше. В любом случае этого хватит на сто тысяч таких проектов. Сто тысяч подобных проектов по всему земному шару, с помощью которых мы вмешаемся в ситуацию, которая может сдвинуться в лучшую сторону благодаря небольшому толчку. Сплошные булавочные уколы, но в сумме – акупунктурное лечение планеты, и именно так я себе это и представляю.

Маккейн хрюкнул.

– То, что вы предлагаете, – заметил он, – в конечном итоге сводится к латанию.

– Зато это было бы нечто реальное, – настаивал Джон. – Не все эти гигантские планы, которые мы строим все время, – мы можем однажды взять и что-то сделать.

– Вы знаете, чем сейчас занимаетесь? Вы прячетесь за мелкими обстоятельствами, потому что сложность глобальных связей пугает вас. Но если вы вернетесь к линейному мышлению, то сделаете все еще хуже, потому что именно такое мышление привело мир к тому положению, в котором он оказался. Впрочем, вполне может быть, что подобные проекты окажутся рациональными, когда наша компьютерная модель…

– Но ведь это только модель! Не реальность. Модель никогда не сможет учесть все тонкости, которые составляют реальность.

– К счастью, в этом нет необходимости. Расчет траектории Земли – тоже всего лишь модель, даже довольно грубая, и все равно там, наверху, кружит спутник, с помощью которого мы сейчас разговариваем, – терпеливо пояснил Маккейн. – Смотрите, Джон, я приведу вам пример. Остров, на котором вы были, называется Панглаван, говорите?

– Точно, – кивнул Джон.

– Я предполагаю, что деревня, которую вы посетили, была расположена у самого моря. Несмотря на то, что за ней равнина и густой лес.

Джон был искренне поражен.

– Да.

– Вы знаете, почему это так?

– Нет.

– Потому что лес принадлежит филиппинскому послу в Ватикане, равно как и поля сахарного тростника внутри острова, и набожный господин не разрешает никому из тех, кто не работает на него, жить в своем лесу. Филиппинцы строят свои хижины на сваях и в кронах деревьев не потому, что это романтично, а потому, что земля у моря никому не принадлежит. Потому что почти вся земля на Филиппинах находится во владении двадцати семей-кланов, которые еще во времена колонизации заняли правильную позицию и ничего так не хотят, как отсутствия перемен. Они будут только благодарны вам, если вы решите их проблемы, не подвергая сомнению текущие структуры власти. Нет, Джон, таким образом вы только потратите деньги, а потом пройдет несколько лет, и все станет, как было. Это не имеет ничего общего с тем, чтобы «вернуть людям утраченное будущее».