Кто-то крикнул. Джону потребовалось некоторое время, чтобы понять, что зовут его.

– Идти, – позвала от хижины женщина, замахала рукой.

Он поднялся, переступил через горы мусора, через поток коричневатой, поблескивающей маслянистыми пятнами жидкости, сочившейся из-под горы мусора. Он увидел, как за спиной женщины из хижины вышел мужчина, на ходу застегивая штаны, и понял, что она проститутка.

Лихорадка вернулась, выжигая его дотла и лишая его хозяйку возможности заработать. Один раз он проснулся ночью, увидел, как она зажигает свечу перед ликом Мадонны и страстно молится, и с лихорадочной уверенностью осознал, что она молится о его здоровье или о том, чтобы можно было по-хорошему от него избавиться. Просыпаясь днем, он видел мальчика, который сидел рядом с ним, клал ему на лоб мокрые платки и серьезно смотрел на него.

– Как тебя зовут? – спросил Джон.

– Mande?[79] – ответил на это мальчик. Ему было лет семь или даже меньше, он носил короткие брюки и клетчатую рубашку, всю в пятнах.

Джон видел, как женщина сидит перед дверью и что-то готовит на костре, и, когда она приносила ему миску супа, голод оказывался сильнее предрассудков. Похоже, ей это нравилось, в любом случае она всегда улыбалась и давала добавки.

Жар вернулся, но перестал изнурять его, нужно было просто переждать, дать ему завершить начатое, и он спадал день ото дня. Вскоре Джон уже сидел рядом с ней, когда она готовила, смотрел на нее; а она постоянно разговаривала со своим ребенком, как будто то, что Джон находится здесь, было самой нормальной вещью на свете. Время от времени они обменивались парой слов с помощью ее ломаного английского и жестов. Он узнал ее имя: Марикармен Бертье. Она даже смогла написать его на маленьком кусочке картона, который он тщательно спрятал в карман.

– Я отблагодарю, как только смогу, – сказал он ей, не зная, поняла ли она. – У меня есть счет в каждом банке мира, можешь себе представить? Мне нужно только пойти и назвать себя, и я получу деньги. И тогда я тебя отблагодарю. Более чем.

Он говорил, а она помешивала что-то в кастрюле и жалобно улыбалась.

Наконец он почувствовал себя достаточно сильным, чтобы уйти. Она сказала ему, что нужно идти на запад. Он еще раз поблагодарил ее и попрощался. Женщина стояла возле хижины, скрестив руки на груди, словно сдерживая себя, и смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.

Когда он добрался до дороги, рядом с ним остановился маленький грузовик, ехавший со стороны свалки, и ему разрешили сесть рядом с металлоломом на грузовой платформе. Грузовик в бешеном темпе несся по широким и узким дорогам, мимо бесконечных трущоб, по задымленным промышленным кварталам и бездушным районам высоток. На то, чтобы пройти это расстояние пешком, ему понадобился бы целый день, но в какой-то момент он понял, что понятия не имеет, куда едет машина и не уносит ли она его прочь от цели. И какова вообще его цель? Он постучал по стеклу и жестом попросил водителя остановиться.