— Так ему не понравилась… Таня?

Пожалуйста, пожалуйста…

На мгновение я увидела лукавый взгляд прежней Шейлы Бу:

— А откуда ты знаешь о нем и Тане?

— Ну… я их видела.

От воспоминаний о плавящемся, как шоколад, ухе у меня подгибаются коленки.

— Что тут сказать? Одному богу известно, что нужно этим юношам и девушкам. А Таня? Да на ней нет мяса! Кому захочется жениться на скелете?

Она вздыхает и выставляет на беговой дорожке сумасшедшую скорость медленного шага. Одна целая одна десятая мили в час.

Бах. Бах. Бах.

Я встаю на соседний тренажер. Так, сосредотачиваемся на энергии, сердечном ритме и винтажной ленга.

Бах. Бах. Бах.

— Ты никогда не задумывалась… какой в этом смысл? — Шейла Бу смотрит сквозь огромное окно на суетливый вечерний Бомбей: жмущиеся друг к другу лавочки и офисы, низко висящие провода, выхлопные газы и толпы людей, вечно сражающиеся за пространство и куда-то спешащие.

— В чем «в этом»?

— В браке. В мечтах. Да вообще в самой жизни?

Я чуть не спотыкаюсь на своей дорожке, которая тоже движется с «гоночной» скоростью — две мили в час. За все двадцать шесть лет своей жизни, почти двадцать семь, я никогда не слышала от своей тетушки ничего, хотя бы отдаленно напоминающего философские вопросы. Даже не знаю, что в родственнике хуже: склонность к разврату или к философии.

БАХ!!!

Пухлое лицо Шейлы Бу наливается цветом спелого арбуза. Каждый шаг по дорожке дается ей тяжело, она задыхается. Когда ее рука взлетает в воздух, меня чуть не начинает рвать от ужаса.

ГОСПОДИ! Инсульт! Инсульт! У нее сейчас будет чертов ИНСУЛЬТ!