Очухивается он в полулежачем положении, руки заведены за спину, скованы наручниками. Его везут в машине, не в «Nissan», а в какой-то другой, с пахнущей замытой блевотиной обивкой, в которую Костя уткнут носом. Лежать скрюченным больно, он пытается привстать, но получает тычок в спину.

– Лежи, падла, и не гоношись.

Вы кто такие? Что вам надо? – силится прояснить ситуацию.

Сидящий на переднем сиденье (Костя не видит его, слышит только голос, вроде тот, каким разговаривал капитан Сидоров) цедит сквозь зубы:

– Заяц, уйми его.

Кто-то сидящий рядом рывком поднимает Костю, достает широкий лейкопластырь, ножом отрезает кусок и заклеивает Косте рот. Потом круглолицый, стриженный под ноль малый с заячьей губой накидывает ему на голову мешок, пахнущий погребом и мышами.

Сидеть легче, чем лежать. Его похитили, это ясно. Зачем, кому он мешает? Бизнеса здесь не ведет – не считать же таковым формальное участие в делах Алиного турагентства, никому дорогу не переходит, врагов у него в Москве нет. Тогда что? Дышать тяжело, он покрывается потом. Пульс, наверное, за девяносто. Долго так не выдержит, не с его мотором. Сколько же он был без сознания… Куда его везут? Читал в здешних газетах, как это обычно происходит: менты, настоящие или бандюки, в их форму переодетые, останавливают тачку якобы для проверки, вытаскивают пассажира, пересаживают в свою машину, делают укол снотворного или мешок на голову, а перед этим скотчем рот заклеивают. Привозят на место, где похищенный содержаться будет, и начинается разговор, как здесь говорят по-блатному – базар. Сколько же его везти будут… Сил нет мешок вонючий терпеть.

В машине людей трое, не считая его: «Сидоров», Заяц и водитель, едут молча, изредка короткими фразами перебрасываются, в которых ноль информации – кто такие, куда Костю везут и с какой целью. Аля сегодня его не дождется, начнет звонить на дачу, а там тишина; может, Володя что-то расскажет, если жив, конечно. Пропажа Костина обнаружится быстро, а вот начнут ли искать сразу же, без промедления… И где искать…

Пробует определить, сколько уже едет. Обостренное чувство времени должно помочь – недаром будильником не пользовался никогда. Без сознания он находился, по всей вероятности, не более получаса— так ему сдается, в машине Костя примерно столько же, значит, за пределы Московской области не выезжал. Вот и занятие находит – время считать. Прекрасный, однако, финал романа, а он мучился, чем же повествование закончить. Вот и закончит, и не только книгу, но, может, и жизнь, оставив последнюю главу недописанной.