Да и мама, как нарочно, вечно их нахваливала, иногда вроде бы и без малейшего на то повода. Она не скрывала, что во всех их решениях и поступках, целях и достижениях, а также в любой сказанной ими глупости находила источник для живительной радости. Наше присутствие ее ничуть не сдерживало. И, осыпая похвалами семью младшего сына (хотя не испытывала особой симпатии к Марии Элене, но давала это понять, только когда невестки не было рядом), мама поглядывала на нас краешком глаза, словно предлагая брать с них пример.

Мы ощущали свою отчужденность от Безупречных по многим и многим причинам. Думаю, соединяло нас с ними лишь то случайное обстоятельство, что мы волей судьбы оказались родственниками. Добрые чувства, общность интересов, увлечений и вкусов? Ничего этого и в помине не было. В первую очередь нас разделяла, исключая хотя бы намек на сердечность, неодолимая пропасть, на дне которой сидела отвратительная, на их взгляд, букашка по имени Николас – он погряз в своем убожестве, отличался умственной неполноценностью и пагубными наклонностям. Они просто не могли его видеть. И были твердо убеждены, что характер, поведение, плохие школьные отметки и в конечном счете любые недостатки нашего ребенка являются прямым результатом никуда не годного воспитания, получаемого дома. Иногда по выскочившему ненароком слову мы догадывались, что моим племянницам было велено по мере возможности держаться от кузена подальше. И у меня сердце разрывалось, когда я замечал, с какой бестактностью они порой шарахались от него и бросали одного.

На память мне приходят то одна, то другая сцена, которые разыгрывались во время наших встреч. Например, мама звала нас к столу. Рауль и Мария Элена тут же отправляли девочек мыть руки. Те подчинялись с готовностью, казавшейся нам показной. Наш злосчастный сын тоже бежал со всех ног, только в противоположную сторону – к столу, куда его толкала известная всем прожорливость. Никого не дожидаясь, он садился за стол и, вопреки строгим запретам и зная, что дома получит за это нагоняй, запускал грязные пальцы в тарелку с оливками или тянулся к блюду, на котором мама старательно разложила ломтики иберийского хамона. От нас с Амалией не укрывались осуждающие взгляды родственников, хотя вслух они не произносили ни слова. И то слава богу. Зато они с полицейской тщательностью и всякими ужимками проверяли руки своих дочек и с неуместной пылкостью хвалили их за чистоту, в то время как мы – теперь уже из гордости – и не думали посылать Никиту в ванную.

Завтра я позвоню сыну и попрошу напомнить мне подробности истории с гитарой, случившейся в те давние времена.