7.

У Хромого все никак не подсыхает язва в паху. Сегодня он собрался было снова мне ее продемонстрировать, но я от такой чести отказался. Сослался на свое достаточно мощное воображение, при котором визуальное впечатление можно считать излишним.

Итак, болячка не затягивается и ведет себя гораздо хуже, чем в воскресенье, когда мы ездили в Серседилью. Его мучит такой зуд, что в последнее время он ложится спать в резиновых перчатках, чтобы ночью случайно не расковырять рану ногтями. Днем мажет ее мазью, якобы зуд уменьшающей.

– Из всех язв, которые у меня до сих пор появлялись, эта самая сволочная.

По его словам, она переместилась на внутреннюю сторону бедра, что можно счесть большим благом, поскольку, двинься она в другую сторону, пострадали бы ткани, близкие к анусу, и муки стали бы нестерпимыми.

– Ты что, хочешь сказать, что твоя язва путешествует?

Он ответил: трудно поверить, что преподавателю философии надо объяснять такие элементарные вещи. Его noli me tangere не в первый раз понемногу сдвигается, а на прежнем месте образуется корка, так что по окончании этого медленного процесса она может или остановиться (если я правильно его понял), или вообще исчезнуть на расстоянии в сантиметр или полтора от начальной точки.

Второй день подряд Хромой приносит в бар список продуктов и напитков, прошедших через его пищевод за последние две с половиной недели. Заметками он заполнил аж три листа с обеих сторон. И хотел, или даже мечтал (если судить по энтузиазму, написанному у него на лице), отдать их на суд Агеды, однако наша подруга по причинам, которых он не знает и о которых я догадываюсь, хотя и помалкиваю, перестала приходить в бар. Незадолго до моего появления сгоравший от нетерпения Хромой переговорил с ней по телефону.

– Ну и что она тебе сказала?

– Что мы сегодня здесь увидимся, но вот уже почти десять, а ее нет как нет.

Я счел за лучшее не рассказывать ему про слезы, которые позавчера Агеда пролила на террасе ресторана «Коначе». И прошу у него позволения взглянуть на составленный им список. Молоко, фрукты, мясо, овощи… Хлеб, минеральная вода, вода из-под крана, анчоусы в масле, полуфабрикаты… Сыр, йогурты, пиво, вино, сардины в жестяных банках… Вроде бы ничего особенного. Хромой ест и пьет, совсем как какой-нибудь немец. Нельзя исключить, что один из продуктов вызывает у него аллергию в форме дерматита, как и предполагала Агеда. Я спрашиваю, намерен ли он и дальше вести свои записи.

– Нет, надоело до смерти.

Я советую ему сохранить на всякий случай эти листки, пока на них не глянет наша подруга.