Прежде чем мы услышим голос святого Фомы Аквинского, надо сказать несколько слов об архитектуре песен одиннадцатой и двенадцатой. В первой из них речь идет о святом Франциске, но похвалу ему говорит святой Фома — доминиканец. А во второй похвалу святому Доминику произносит Бонавентура — францисканец. Это удивительное и совсем не случайное переплетение. Эти два ордена, как известно из истории, не всегда ладили, о чем сложено огромное количество анекдотов. Доминиканцы со своим даром красноречия — полная противоположность францисканцам, избравшим путь абсолютного смирения, которому чуждо не только красноречие, но любые претензии на учение и объяснение. В реальности они друг друга дополняют: доминиканцы изгоняют из Церкви ересь, а францисканцы сражаются с внутренними болезнями Церкви. Тем не менее при столь разных характерах не много надо для разногласия и разлада. Что же делает Данте? Он заставляет доминиканца петь хвалу святому Франциску, а францисканца — святому Доминику. И что интересно, после похвалы основателю другого ордена каждый из них обрушивается с жесткой критикой на грехи и недостатки ордена, которому принадлежит сам.

Мне кажется, что это замечательный пример того, что такое братство и христианское взаимоисправление. Легко показывать пальцем на другого, обличать его пороки и недостатки, но каждый должен смотреть на собственные пороки и грехи собственного дома, исправлять недостатки своего ордена и восхвалять святость другого — вот урок, как следовало бы вести себя в Церкви и в христианской общине.

Святой Фома начинает рассказ о житии святого Франциска.

Одно предложение в трех терцинах, смысл которого становится ясен только к концу. Божественный Промысел правит «землей с премудростью», с непостижимой человеку глубиной мудрости, перед которой взор людской («взор» значит взгляд, от глагола «взирать») сражен. Человек чувствует себя побежденным, неспособным дойти до той глубины, из которой Бог судит и движет историю, до тех пор, пока Божественный Промысел не определяет для Церкви — «Невесты Жениха, Который с ней / В стенаньях кровью обручен блаженной» — т. е. обрученной Христу на Кресте и спешащей к любимому «уверенней» и «верней» двух вождей, одного по одну сторону, другого — по другую («как в этом, так и в том»), чтобы они наставляли ее и вели.

[В девяти небесных сферах «Рая» располагаются девять ангельских чинов, и каждый из них обладает своей добродетелью. Серафимы — в сфере любви, херувимы — в сфере мудрости, разума. Таким образом, Фома говорит, что один из «двух вождей», Франциск, «пылал пыланьем серафима», то есть был преисполнен любви, как серафим, а другой, Доминик, «блистал сияньем херувима», сиянием знания, мудрости, свойственным херувимам.]