Понимал — любое требование превратит наслаждение в насилие, но в глубине души не мог ей позволять и дальше оставаться недосягаемой. Она призналась тоже. Она всё чаще случайно касалась, а потом смущалась, розовела. Она уже приезжала одна, не ради компании, а ради него самого. Долгоиграющий план оказался удивительно действенным, и закапывать первые ростки чувства было бы кощунственно. Да и сейчас Таша тоже смутилась, проваливаясь душой в бездонную пропасть. Будто бы вздрогнула, робко ответила, неуверенно потянулась, даже коснулась рукой не идеально бритой щеки. Полыхнуло воспоминание, но тут же оказалось силой загнанно подальше. Она внутреннее металась от образа сильных рук до самого отвратительного кошмара и никак не могла определиться чему поверить.

Дикий целовал осторожно, но девушка всё равно ощущала еле заметное, понятное давление. Он сдержал обещание —чувства ни к чему не обязывали долгое время, просто были, жили бок о бок вместе со страхом.

—Ты же... Ты же меня не используешь? —Таша подняла на него испуганный взгляд, сглотнув. Дикому она верила уже долгое время, не боялась, но какая-то часть всё равно желала в этом убедиться.

Дикий нахмурился, стал серьёзнее.

— Тебе не нравится? Я не знаю, как можно кого-то этим... использовать, — признался он. — Обычно это процесс, приятный для всех. По-другому нельзя. А я не насильник.

Забил бы до смерти того придурка, который это с Ташей сотворил. Этими же сильными руками. Но она молодец, она и сама справилась.

— Детка, не веришь — можешь принести сюда нож, — он криво усмехнулся. — А лучше огнестрел. Пристрелишь, если буду недостаточно ласков.

Хер знает, откуда вырвалось это «детка», но сидело вглуби уже давно. Сегодня всё обнажалось — и чувства, и мысли, и самые потаённые страхи. И Дикий знал, на что шёл.

— Не говори больше так, — в серых глазах мелькнуло нечто вроде ужаса, —Про нож. Никогда.

Таше хотелось сейчас вздрогнуть уже по настоящему и то ли отшатнуться, то ли прижаться к Дикому. В любом случае почувствовать себя в безопасности. Даже это обращение —вроде нежное, приторное, приятное на слух, фразы не сгладило.

— Прости, — пробасил Дикий. — Дурак.

Как-то и не подумал о том, что упоминание ножа может Ташу испугать.

— Я не могу сказать, что мне нравится, — Но всё же она была вынуждена признать: помимо плохого наружу проявились и другие ощущения. Вот они уже были довольно приятными, тянущими сладко и томительно. По новому. — Но я определённо сейчас этого хочу.

Дикий фразу до конца так и не понял, однако решил, что эту фразу можно считать согласием.