Купер промолчал. Прежде всего, по той причине, что его мысли, на данный момент, занимало, в основном, обдумывание других событий, а именно, — тасования жертв у жен Болотного Духа.

«Выходит, зря мне казалось, что Бэн заменит Виктора в процессе жертвоприношения, как бригадир заменил того рабочего…» — думал американский ученый. — «Да и у Олега с Мишей — тоже замещения не произошло. Они просто… приплюсовались друг к другу. Возможно, Крапа и Лукама совершили обмен некоторыми из жертвенных душ, а насчет Виктора у них, как я уже давно понял, вообще, — вышла ошибка».

Но, не смотря на поглощенность своими думами, Джон, естественно, все-таки слышал, как Солдатов оскорбил его, а потом произнес много других дерзостей. В результате, смысл сказанного, до него, постепенно, дошел.

И, вот тут вступила в силу еще одна причина сдержаться, — тайное знание, которым он владел (о ведущейся на болотах «охоте» духов в отношении членов экспедиционной команды). Теперь именно оно помогло ему сохранить тактичность.

«Зачем я буду понапрасну тиранить Андрея, если ему и так скоро — каюк?» — рассуждал Купер. — «Ночь, правда, подходит к концу и, возможно, мои надежды на то, что мужские жертвоприношения обретут свой финал именно к этому утру — не верны. Но, все равно, духи не дадут юноше выбраться с болота за день. Беднягу как-то продержат здесь до наступления новых сумерек, может, он, по пути, оступится и, ногу случайно, сломает? Ну а когда сумерки наступят, потусторонние создания отыщут способ совместить его смерть со смертью Бэна…»

Виктор озабоченно глянул на Юлю.

Девушка стояла, крепко зажмурив глаза, — примерно так, как это делают люди, знающие, что откуда-то сверху, например — с крыши, на них падает кирпич. Замерев, они, таким образом, подсознательно надеются, что опасный предмет пролетит мимо.

Парень представил, как напугана сейчас Юля. Он и сам внутренне содрогнулся от криков Андрея. Содрогаться было от чего, ибо в проклятиях Солдатова сквозила безжалостная правда.

Вот Юля и зажмурилась. Каждое Андреево слово летело в нее, подобно кирпичу, а все вместе они превращались в камнепад.

Ох, как захотелось сейчас Виктору последовать примеру Солдатова: взять, махнуть на все рукой, и уйти, — куда угодно, лишь бы подальше от болота.

Но деньги… Будущее…

В отличие от Андрея Виктор возлагал слишком большие надежды на деньги американского ученого.

Без денег возвращаться к прежней жизни не хотелось. Не хотелось почти так же, как и оставаться здесь. Иначе жизнь для него и Юли будет такой мерзкой, что лучше уж… сгинуть в болоте! Получалось прямо как в «Коньке-Горбунке»: чтобы себя облагородить, надо сначала прыгнуть в чан с водой вареной, потом в корыто с водой студеной… Или наоборот? Виктор не помнил точно. Но это было и не особо важно. Все равно, сейчас, от страха и переживания, у них с Юлей душа словно окунулась в ту самую студеную воду. Этот холод невозможно было терпеть, хотелось выпрыгнуть из него, пока он тебя не убил. Ну а что будет, если они так поступят? Сразу — в котел с кипятком… Кипятком бурлящего общественного бытия, сжигающего всех, кто оказался хоть немного слабее, чем нужно, или кому просто не повезло. Чтобы искупаться в таких «водичках» поистине нужен был друг-волшебник, типа Конька-Горбунка, знающий тайные слова заклятий, усмиряющих стихию. Но Конек, как назло, отсутствовал.