— Я бы убил этого человека, — прошептал Мэт, тащась следом за матерью. — Это было бы не трудно: он не слишком сильный, а нас трое…

— Мэт, не неси чепухи, — запретила ему Джинни. — Нам некуда бежать. Если мы коснемся его хоть пальцем, нас схватят и казнят. Мы ничего не можем поделать.

— Но ведь должен же быть какой-то выход. Должен быть!

— У нас нет выхода, — сказала Диана. Она натерла мозоль на правой ноге и боялась, что мозоль лопнет, прежде чем они дойдут до места назначения. Ей трудно было даже разговаривать, и бессилие ее брата только усугубляло ее собственные страдания. Она хотела, чтобы он замолчал. — Давай лучше надеяться, что мы скоро дойдем до деревни. Может быть, нас там покормят. Побереги дыхание.

Теперь Диана шла рядом с матерью.

— Ты уже выросла, — пробормотала Джинни. — Ты сейчас говорила, как взрослая женщина. — Диана слабо улыбнулась, но ничего не ответила, экономя силы.

Лес заметно поредел. Шедшая впереди Кайхуэй поднялась на пригорок и остановилась, уперев руки в бока и глядя куда-то вдаль. Один за другим отставшие подтянулись и в изнеможении попадали на землю рядом с Кайхуэй.

— Чаян, — сообщила она с ноткой гордости в голосе.

Прямо перед ними склон холма, полого снижаясь, переходил в открытую равнину, где на самом краю рисовых полей примостилась россыпь домов. Передний план был очень красочным: зелень высоких деревьев, окружающих поселок, земля цвета охры и белизна домов, крытых замшелой черепицей. Но деревня занимала не больше 500 квадратных метров, а за ней пейзаж приобретал серые и коричневые тона. Прибывшие видели маленькие фигурки людей в остроконечных соломенных шляпах — люди убирали рис на полях, залитых водой, доходившей им до колен. А там дальше смутно виднелись террасированные участки, на которых росли огородные культуры, занимавшие остальную часть равнины. Позади снова начинался лес, покрывший склоны холмов тускло-оливковой зеленью, а дальше все вокруг застилала пелена прогретого воздуха, в мареве которого было не различить, где кончаются вершины гор и начинаются шапки облаков, цеплявшихся за них.

Кайхуэй посмотрела на сестру и спросила:

— Ты помнишь?

Джинни долго молчала, прежде чем ответить.

— Она стала больше, — наконец ответила она.

— Да. И богаче. Когда ты уехала, у нас было только четыреста му[28] сельскохозяйственных угодий. А сейчас шестьсот. И у каждой семьи теперь одна десятая му собственной земли. Маленькая школа. По трубам на центральную площадь подается вода. — Она помолчала, как человек, сознающий истинную ценность собственного дома, но потом ее лицо затуманилось. — Старшая сестра, правда ли, что в некоторых местах вода подается по трубам прямо в дом?