Светлый фон

Бук как завороженный смотрел на свое отражение в кувшине и думал о жене и дочерях. Думал о Ютландии, где все решения казались такими очевидными, где отличить доброе от злого и хорошее от плохого было так же просто, как выделить заболевшую корову или поле, которое нуждается в удобрении.

В зале воцарилась тишина. Он ощущал на себе жар десятков взглядов. Кто-то подталкивал его под локоть, и Бук не сразу понял, что это Эрлинг Краббе пытается вывести его из ступора.

Очнувшись, Томас Бук еще раз вгляделся в свое лицо на блестящей металлической поверхности и понял, что должен сделать.

— Да, это никуда не годится, — проговорил он и поднялся.

Рукой он задел кувшин, который, падая, опрокинул два полных стакана. Не обращая внимания на учиненный на столе погром, Бук объявил в микрофон:

— Сожалею, но пресс-конференцию придется на этом закончить.

Все были настолько ошарашены его заявлением, что не прозвучало ни единого вопроса.

— Вот так. — Он стиснул пухлые пальцы. — Комментариев не будет.

Краббе сидел с разинутым ртом и не мог вымолвить ни слова. Бук изо всех сил старался сохранять серьезный вид.

— Прошу меня извинить, дамы и господа. У меня срочное дело. До свидания.

С этими словами Томас Бук скрылся у себя в кабинете.

 

Через час Герт Грю-Эриксен вернулся на Слотсхольмен и направился прямиком к Буку. Охранники в одинаковых серых костюмах едва поспевали за ним.

Плоуг пытался втолковать Буку дисциплинарную процедуру увольнения Карины. Бук не слушал.

— Я оставлю вас, — торжественно провозгласил чиновник при появлении премьер-министра и прикрыл за собой дверь.

Грю-Эриксен еще не снял пальто.

— В последний раз я был здесь на пятидесятилетием юбилее Монберга, — заговорил он, прохаживаясь вдоль стен. — Эти портреты ваших предшественников должны напоминать министру королевы о возложенной на него ответственности.

— Напоминают, — признал Бук. — Знаю, это выглядит странно, но если вы уделите мне…

Щегольски одетый седой политик обернулся на него с разгневанным видом. Добродушный дядюшка бесследно исчез.

— У вас есть хотя бы отдаленное представление о последствиях вашей выходки?