Хоснер понял, куда клонит Бург. Он хотел пожертвовать ими всеми ради того, что считал высшей целью. Бург предпочел бы, чтобы они тихо и отважно умерли, но только бы не стали орудием в руках противника, с помощью которого тот сможет поставить Израиль в затруднительное положение. Но ведь и сам Хоснер готов был пожертвовать Капланом, собой или кем-то еще ради достижения высших целей.

Хоснер задумался. Да, он стремился пожертвовать собственной жизнью, но потому, что судьба поставила его в такое положение, когда ему гораздо хуже было бы остаться в живых, чем умереть. Но он и Каплана поставил в такое же положение. Каплан уже не смог бы жить нормальной жизнью, если бы отказался от предложения Хоснера пожертвовать собой. И все же Хоснер понимал, что беспокоили его сейчас не вопросы жизни и смерти, на карту был поставлен принципиальный вопрос агрессивного сопротивления. Евреи Израиля не могли позволить себе опустить руки, как это произошло с евреями, погибшими в Европе.

В силу своего характера Хоснер не мог согласиться с аргументами Бурга. И если бы его, Хоснера, спросил непосредственно премьер-министр Израиля, то он ответил бы: «Черт побери, я хочу, чтобы вы немедленно прибыли сюда и освободили нас. Какого черта вы тянете?» Конечно, этого же хотелось и Бургу, он просто снова играл роль адвоката дьявола. Бург говорил словами министра иностранных дел и… словами Мириам. Будучи шпионом, Бург имел множество обличий и говорил словами различных персонажей. Но, если он действительно верит в то, что говорит, тогда он не прав. За ним нужно следить. Бург должен уйти с его дороги.

Хоснер сидел один в траншее. Пыль и песок начали засыпать его ноги. То место, где недавно напротив него сидел Бург, уже совсем завалило. А скоро засыпет и все построенные укрепления. Когда-нибудь засыпет и «Конкорд», и останется только его огромный силуэт. И кости их будут покоиться в пыли. А все, что останется от них, и их героические поступки станут очередным письменным свидетельством страданий и мук, хранящимся в библиотеке Иерусалима. Хоснер сгреб с ноги кучу пыли и развеял ее по ветру. Вавилон. Он ненавидел это место. Ненавидел каждый квадратный сантиметр его мертвой пыли и глины. Вавилон. Это место губит людей, убивает их души. Миллион актов надругательства над моралью были совершены здесь. Массовые убийства. Рабство. Прелюбодеяние. Приношение в жертву людей. Как же могла любовь к Мириам вспыхнуть в таком месте?

Он послал за ней, но не было никакой гарантии, что Мириам придет. Сердце тяжело колотилось в груди, рот пересох, руки дрожали. «Мириам, приходи быстрее». Ожидание становилось просто невыносимым. Хоснер посмотрел на часы. С момента ухода Бурга прошло пять минут, а три минуты назад он отправил посыльного в «Конкорд». Хоснеру захотелось встать и уйти, но он не мог двинуться с места — где она будет искать его?