– Мне продолжать? – поинтересовалась Пьетрас.

– Конечно, – я осушил бокал и наполнил его заново.

– Хочу, чтоб вы усвоили. Речь идет не о бреднях выжившей из ума пенсионерки, а о фантазиях девочки-подростка. Со временем они отошли на задний план, но не исчезли окончательно. В моменты близости… С теми мужчинами, которых я по-настоящему любила, только с теми, я слышала шум моря. Неважно, как далеко от него я находилась. Шум и голос, словно тысячи морских раковин произносят мое имя. Вы когда-нибудь были с женщиной в море?

– Вы имеете в виду?

– Да-да, – нетерпеливо кивнула она, – и прекратите краснеть. Сколько вам? Двадцать пять?

– Двадцать восемь.

– Давно не мальчик! Ну, так что?

– Да, – сказал я, – со своей бывшей женой в Крыму.

Я испугался, что она потребует подробностей, но Катажина вернулась к истории:

– Каждый раз, когда я пыталась уединиться в море со своими мужьями, начинался шторм. Каждый раз. Мне требовалось лишь поцеловаться с мужчиной, стоя в воде. И, да, вам не обязательно верить мне. Закурите, пожалуйста.

Я послушно закурил, представляя молодую полячку в смелом купальнике.

– Море ревновало вас?

– Морю не нравились мои мужчины, – хмыкнула Катажина.

Я не понял, шутит она или говорит серьезно.

– Если я поклянусь, что впредь в моей истории не будет скабрезностей, вы дослушаете ее?

– Я очень хочу дослушать.

Она медленно кивнула.

– В шестьдесят пятом я развелась с первым мужем и познакомилась со вторым. Меня пригласили на съемки в Югославию. Масштабный фильм о партизанском движении. Маршал Тито раскритиковал главного героя, и съемки бросили на начальной стадии. Зато я встретила Василия. Василиса Катриваноса. Он был писателем, сценаристом. Членом Коммунистической партии Греции. Эмигрировал, когда к власти пришла военная хунта. Мы поженились через два месяца. Сыграли свадьбу на берегу Адриатического моря. И море было спокойным и молчаливым. Судьба не подарила нам с Василием детей, но это не сделало нас печальными. В качестве компенсации мы путешествовали, рыбачили с его яхты «Эллада». И много целовались. В семьдесят пятом, когда режим черных полковников пал, мы переехали в Грецию. Мне исполнилось сорок три, я бросила сниматься, но была счастлива как ребенок.

На севере острова Крит есть деревушка Старый Херсониссос. Вот, я обещала, что больше не будет скабрезностей…

Она улыбнулась ностальгической улыбкой и помолодела на десятки лет.