– Щель едет на такси…

Рыжий таракан, возмущенно шевеля усами, побежал по линолеуму.

– Хер на скорой помощи!

Дверь отворилась, в палату протиснулся плечистый короткостриженый мужичок. Подмигнул Катышеву с порога.

– Как культурно! – проворчала толстоногая, средних лет санитарка Люба. Указала на пустую койку.

– И потише, пожалуйста. Больные отдыхают.

– Нем как рыба!

Мужичок – спортивные штаны, вязаный свитер, квадратная челюсть в щетине – бросил клетчатую сумку на тумбочку и подбоченился.

Оглядел углы в грибке, замшелые синие трубы, трухлявый подоконник, и заключил:

– Как дома, а дома – хоть стреляйся.

– Не нравится – выписывайтесь, – буркнула Люба, застилая постель.

– Я очарован.

Санитарка кое-как запихнула волглую от сырости подушку в наволочку и утопала, виляя гузном.

– Ай, какая женщина! Убиться можно! Алла люби ее в рот Пугачева.

Мужичок живо пересек палату и протянул Катышеву мозолистую ладонь. У мизинца не хватало одной фаланги. В кучерявых волосках синела блеклая татуировка «КЛЕН».

– Алик.

– Валентин.

Катышев моргнуть не успел, как товарищ по несчастью подхватил его книгу.

– «Так говорил Заратустра». Цикаво?

– Ну… – неуверенно замычал Катышев.