– Белый Зверь… – с нежностью шепнул Лис, погладив щенка по тряпичным ушам. – Теперь тебя больше никто не бросит!

Он отдал его Киту, и тот осторожно затолкал в распоротый бок пожелтевшую от времени вату. Кит передал щенка Пакости, и тот краем майки вытер темные пластмассовые овалы глаз. Пакость передал его Спящей, и она осторожно отряхнула тряпичное тельце от налипшей грязи. Игрушка перекочевала к Немо, и та не смогла ее отпустить.

– Можно, я его оставлю себе? – спросила девушка с надеждой неясно у кого, крепко прижав к себе Белого Зверя. – Можно? Обещаю его не бросать. Лис, можно?

Лис только улыбнулся ей растроганно. Может, это была иллюзия, но Спящая увидела в пластмассовых глазах игрушки не пустоту, а неописуемое счастье. И конечно, совсем неоткуда было взяться в этих глазах маленьким капелькам влаги.

Немо унесла Белого Зверя на руках, баюкая, как ребенка. Вдвоем со Спящей они аккуратно распороли гнилые нитки, отстирали разноцветные лоскуты в тазу, пусть и не до абсолютной чистоты, высушили на расстеленном на подоконнике полотенце, заново сшили их и набили Зверю лапы, голову и тело свежей ватой, потратив весь общий запас. Забытый внезапно повзрослевшим или просто рассеянным ребенком тряпичный щенок, призванный защищать своего хозяина от кошмаров, встретил ночь в компании такого же тряпичного обезьянокота с белыми пуговицами глаз. И в эту ночь видел самые добрые сны.

По крайней мере, так думала Спящая. И с ней бы уж точно согласились остальные.

Глава 15 Письмо

Глава 15

Письмо

«Когда-нибудь снова запоют сосны, и я пойму – „Ец“ рядом»

Асфальт был потрескавшийся, вытертый, размытый дождями и тающим по весне снегом. Желтый лист – седой волос стареющего лета – лежал в центре ямки, прямо перед их обеденным столом, настойчиво напоминая о скором приходе осени.

«Еще целый месяц, – лениво подумал Кит, разглядывая лист. – Месяц – это очень много. Можно никуда не спешить».

Он врал себе и сам не верил в свою ложь. Август уже начал отсчет, и все чаще, хотели они того или нет, поднималась тема о возвращении домой. Никто не называл точных дат, но и так было понятно – сентябрь в «Еце» они уже не встретят. Кит точно знал и то, что вещи у всех практически сложены.

Спящая и Немо тихо разговаривали, Лис сосредоточенно собирал последним блинчиком остатки меда с тарелки, от Пакости остался только сигаретный дым: он вызвался встречать машину с продуктами. Кит сидел, уронив подбородок на руки, и разглядывал яркого предвестника осени. Кофе в его тарелке уже давно остыл, но ему было лень шевелиться, чтобы его вылить. Тяжелая ночь оставила после себя обрывки путаного сна, из которого он вынес только одно – что-то грядет.