На мгновение мне показалось, что я дома в своей постели.

Я осмотрелся. Вспомнил.

И Мег уже не было рядом со мной.

Сердце заколотилось, глотку сдавило.

И тут я ее увидел.

Она сбросила с себя одеяло и голая сидела в углу у верстака. Длинные спутанные волосы падали ей на плечи. Спина была вся в коричневых подтеках засохшей крови. Затылок в свете лампы блестел от влаги.

Я видел, как напрягаются ее мышцы на плечах и вдоль линии позвоночника. Слышал скребущий звук.

Я встал и подошел к ней.

Она рыла.

Впивалась ногтями в бетонный пол, там, где был стык пола со стеной из шлакоблоков. Прорываясь на свободу, Мег еле слышно постанывала. Ногти ломались и кровоточили, один уже отвалился, кончики пальцев тоже были в крови, и ее кровь смешивалась с крошками бетона. Ее последний отказ сдаться. Финальный акт неповиновения. Воля, рвавшаяся из измученного тела и направленная на камень.

Камнем была сама Рут. Непреодолимым, нерушимым.

Камнем была Рут.

– Мег. Перестань. Пожалуйста, – сказал я.

Я подхватил ее под мышки и поднял. Она весила как младенец.

Тело ее казалось теплым и полным жизни.

Я снова положил ее на матрас и укрыл одеялом. Сьюзан подала мне ведро, и я обмыл кончики пальцев Мег. Вода окрасилась кровью.

Я заплакал.

Я пытался сдержаться, потому что здесь была Сьюзан, но ничего не мог с собой поделать. Слезы текли и текли, как кровь Мег по бетонному полу.

Тело ее не было теплым. Это была горячка. Не теплота, а ложь.