КОЛЬЦО

{28}

…и как только я оборачиваюсь, следует мощный удар прямо мне в лицо. Вот только не в нижнюю часть челюсти, куда явно метила эта дрянь, чтоб меня вырубить, а в щеку. Я чувствую вкус крови, мгновенно хлынувшей из разрезанной зубами щеки. Ну, и пусть. Итак, я падаю. Но тут же делаю разворот, и рубящий удар проходит мимо, а я врезаюсь в бедро Марины и с ревом толкаю ее в стену душевой, удачно промахиваясь головой орущей девки мимо торчащего здесь зачем-то штыря. Кстати, надо бы попросить убрать этот штырь. Иначе, после очередной драки кого-то могут унести в пакете.

Понимая, что надолго этого не хватит, с ревом бросаюсь на эту шваль и начинаю попытки расцарапать ей мерзкое, украшенное огромным Т-образным шрамом лицо с вечно воспаленными и потрескавшимися губами Анджелины Джоли. Марина визжит и брыкается. Кто-то хватает меня за талию, и я с шипением ядовитой змеи отмахиваюсь назад локтем. Крик, смешанный с бульканьем, уносится назад, а я продолжаю колотить Марину, пытаясь заодно уцепиться обломанными ногтями за ее лицо, но вот тут-то меня и перехватывают.

Шоу закончено. Меня подставляют под ледяной душ, чтобы освежить и смыть пену с растрепанных волос. Кто-то – наверное, это Люба, самая матерая из конвоя, – хватает меня за волосы и подставляет мое лицо и грудь под обжигающий водопад, и я кричу от боли, но меня держат, пока я не перестаю ощущать щеки и обе груди, а затем выводят из душевой.

К счастью, Марину ведут следом. Ее утихомирили также быстро, и сейчас мне лишь любопытно, кто из ее шайки начал эту толкучку. Очевидно, это головокружительное представление связано с моими вчерашними замечаниями на тему того, что не стоит мешать людям спать своими картами и бухлом, принесенным из-под полы. Другое дело, что почетным колонисткам, мотающим по третьему кругу, понятие уважения к окружающему плебосу в принципе неведомо. Как я уже успела понять, в женской колонии любой даже самый подлый и бесчеловечный фортель со стороны сидельцев всегда будет выглядеть нормально и оправданно. Про правила, о которых так часто болтают в кино и книгах про мужские тюрьмы, здесь никогда никто и не слыхал. Большинство местных привыкли жить по обстоятельствам, зарабатывать случаем или своим телом, а окружающих использовать по мере любой представившейся возможности. И еще привыкли к тому, что бьют за это не сразу, а иногда и вовсе не бьют, хотя следовало бы. Мы ведь девочки. Мы можем быть суками и подлыми тварями, но бить нас за это нельзя. Жаль, надзирательницы не в курсе этого.