– Мы с Шурой вели дело, – почесав нос, начинает рассказывать Андрей. – Не сказать, что огромное – так, небольшая логистическая контора по внутренним перевозкам. Помогали заказчикам находить водителей, потом собрали своих прикормленных исполнителей и развернули сеть перевозок. «Деловыми Линиями» мы бы всяк не стали, но на хлеб хватало. Связями с того времени Шура и новый свой бизнес построил. В отличие от меня, – усмехается и замолкает.
– Вы поделили остатки средств компании поровну, когда расходились? – интересуется Олег явно для проформы – он эту историю уже слышал, только в моем пересказе.
– Если бы. Шура обещал решить вопросы с долгами, если я после своего отказа иметь с ним дело соль
Андрей начинает ерзать, и я чувствую, как трудно ему рассказывать все это. У каждого из нас есть больные места. Темные пятна прошлого, которые сделали темными мы сами, чтобы больше не видеть их деталей. И все равно находится кто-то, чтобы их осветить уже тогда, когда раны зажили. Мне ли об этом не знать. Я машинально поправляю челку и потираю нос. Кожа на нем кажется жирной, и наверняка пошли черные точки. Почему я думаю об этом сейчас?
– И все дело, как Вы полагаете, в обиде вашего экс-партнера на Ваше решение выйти из дела? – бесцветным тоном спрашивает Олег.
– Я бы хотел, чтобы были другие варианты, но их нет, – голос Андрея на миг становится плаксивым, и я вспоминаю тот вечер, когда он пришел и просил его обнять, и я…
– А дочь Шалаева – с ней Вы как часто виделись? – прерывает мой внутренний монолог Олег, вынуждая меня вернуться из собственных мыслей к одетому в тюремную робу любимому.
– Пару раз. Может, больше, – голос Андрея слегка дрожит, но это неудивительно. – Она меня неплохо знала. И должна была знать, что я… Что я не из этих.
– Откуда она могла это знать? – задает странный вопрос Олег.
– Что значит – откуда? – недоумевает Андрей.
– Неважно, – отмахивается Олег и что-то записывает. – Какие у нее, предположительно, отношения с отцом? Насколько доверительные?
– Не знаю. Наверное, нормальные, – бубнит Андрей.
Наверняка, он не хотел бы, чтобы я видела его таким. Уставшим. Угнетенным. Не тем, кого я всегда знала. Но как ему дать понять, что это неважно, и что я с ним в любом случае? Я пытаюсь поймать его взгляд, ловлю и пытаюсь улыбнуться в этот момент, но он быстро уводит глаза в стол.
– Тем не менее, он дистанцирован от ситуации. Почему?
– Да откуда я знаю? Они, вроде, не живут с ее матерью. В смысле, она живет с ней, а Шура отдельно. Или вместе живут, – Андрей нервно растирает затылок. – Не помню.