Прихожане отозвались как по команде:

– Во славу Отца.

Пророк сделал паузу, чтобы кашлянуть в рукав. Когда он снова заговорил, его голос хрипел.

– Но не только моя жена нуждается в благоволении. Совсем скоро, уже сегодня, еще один человек познает искупление и прощение. Душа еще одного грешника будет очищена милостью Отца.

Он сделал паузу – зажмурился, приоткрыл рот, как будто собирая в кулак силы, необходимые для того, чтобы продолжить.

– Приведите моего сына.

Двери собора распахнулись. Сердце у Иммануэль остановилось, и паника пронзила ее насквозь, пока она с ужасом смотрела, как два апостола выводят Эзру из собора и тащат его вниз по ступенькам. Стражники вели его к отцу, а он спотыкался, и его ботинки волочились за ним по грязи. Одним метким ударом промеж лопаток апостол Айзек сшиб его с ног, и Эзра упал на колени, в грязь, и его голова зависла всего в нескольких дюймах от ног отца.

Пророк взглянул на своего сына, его глаза блестели в свете очистительного костра.

– Эзра Чемберс, ты готов покаяться?

Эзра не пошевелился. Пальцами обеих рук он впился в землю, будто без этого ему не хватало опоры. Наконец он произнес:

– Мне не в чем каяться.

– Что ж, – кивнул пророк. – Да помилует Отец твою душу.

Сердце Иммануэль колотилось под ребрами как ненормальное. Она вскочила на ноги, резким движением опрокинув стул.

– Что все это значит?

Больше никто не пошевелился. Никто не произнес ни слова, не издал ни звука – кроме Эстер, которая лишь отрывисто вскрикнула. Но Пророк не удостоил ее даже взглядом. Его глаза были прикованы к Иммануэль. Ни к своему сыну, ни к страже, ни к пастве.

К ней.

И, глядя именно на нее, пророк сказал:

– Отведите его на погребальный костер.

Стражники бросились выполнять приказ, ни секунды не колеблясь. Они схватили Эзру под руки и подняли на ноги. Они двигались в сторону костра, и пророк следовал за ними, как тень.