Элла благополучно уезжает, ничего ужасного не случилось, и это просто чудо. Она понимает, что все это время держалась, затаив дыхание, как делала в детстве, когда пробегала ночью по темноте из своей комнаты в ванную, молясь, чтобы из бельевого шкафа не выпрыгнул монстр и не съел ее.

Выехав на шоссе, Элла чувствует себя так, будто заново проходит тот же уровень в компьютерной игре. Прошлой ночью она уже ехала по этой дороге в поисках какого-нибудь места, где было бы безопасно. Ей казалось, что она совершенно одинока.

И вот сейчас снова-здорово — только теперь Элла знает, что у нее Ярость.

Вероятно, она запустила в дом комара, когда открыла окна, чтобы проветрить. Или же болезни требуется больше времени, чтоб закрепиться в организме, — и это значит, что она подхватила ее, сидя с Бруклин возле бассейна у бабушки.

Странно — она не чувствует никакой разницы.

Вообще.

По крайней мере физически. Нет температуры, ничего не болит, если не считать головную боль, которая вполне естественна, ведь у нее кончились лекарства от аллергии. Скоро пройдет, благодаря захваченным у миссис Рейлли таблеткам. Придется заехать в аптеку и потратить драгоценные десять долларов на спрей, иначе это чувство, что голова набита мокрой ватой, будет с ней до декабря. Странно, что у нее вирус, который разлетелся по южным регионам, рушит экономику, сеет боль и страх, оставляет после себя случайные жертвы, и при этом Элла… ощущает себя ровно так же, как раньше.

Она тормозит на нелюбимом, вечно красном светофоре и смотрит на магазинчик Большого Фреда. То место, где лежало тело, вылизывает какая-то псина, помесь питбуля с кем-то еще.

Все внутри Эллы настолько отмерло, что она думает только об одном: хоть бы бедный пес поел, она ведь даже отсюда видит, как у него проступают ребра. Она рада, что кто-то наконец забрал тело: наверное, у Большого Фреда вовсе не было близких или они были слишком напуганы, чтобы отправляться искать его. Сегодня исчезновения людей — в порядке вещей. Люди прячутся, лишь бы никому не навредить, или чтобы никто не узнал, что они кому-то навредили, или потому что любой человек в любой момент может убить их. Похорон не будет. Элле на почту как-то раз даже упал спам о том, как легко и дешево открыть крематорий в кредит.

Она вздрагивает.

До нее только сейчас доходит, что она убила человека и оставила тело гнить в пустом доме. Тот, кто откроет эту дверь следующим, обнаружит нечто гораздо более ужасное, чем миска с перегнившими бананами.

В какой-то момент, глядя на бардак возле лавки Большого Фреда и проезжая на зеленый, Элла понимает, что ей некуда ехать. Домой? Нет, там папа. К бабушке? Нет, исключено: не только потому, что ее нет в списке посетителей, но еще и потому, что у нее Ярость и она не может оставаться рядом с Бруклин. Близких подруг у нее нет, Оливия и Софи за сотню миль отсюда. Хейден продолжает ей написывать, но она не читает сообщения. К тому же он последний человек на Земле, с которым она осталась бы за закрытыми дверями. Она почти мечтает, чтобы дедушка и бабушка Мартин были еще живы, хотя бабушка Бекки считала сына самым прекрасным человеком на планете — и в любом случае она в первую очередь позвонила бы папе.