Когда из снеков остаются только ржаные крекеры и рисовые лепешки, Патрисия понимает, что проблему придется решать. У О’Мэлли брать больше нечего, но ведь по соседству наверняка есть и другие семьи, которые уехали, оставив после себя полные кладовые и морозильные камеры. Однако немного странно влезать в списки собственников по району, и к тому же многие соседи не в курсе насчет аукциона, так что оправдание не прокатит. Ей нужен какой-то способ провести разведку, не демонстрируя истинную заинтересованность.

Решение появляется само собой, когда в очередной из долгих дней они с Бруклин собирают пазл и девочка начинает капризничать.

— Я хочу поиграть в игру! В настоящую! В «Змеи и лестницы» или в «Лудо»! Пазлы — это глупо.

— Собирать пазлы совсем не глупо, — возражает Патрисия. — Тебе просто…

И замолкает.

Игры.

Игральные кости.

«Бунко».

Завтра — вечер четверга. Идеально! У местных кумушек рот набит сплетнями о соседях: кто остался, кто уехал, чей двор не соответствует стандартам ассоциации домовладельцев. Она пишет Мэрион, спрашивая, у кого они сегодня собираются и какое вино лучше принести — белое или красное. И вот так просто Патрисия уже приглашена на их сборище.

На следующий день она делает все, чтобы вымотать Бруклин. Они плавают три часа вместо одного, и к шести вечера внучка уже устало трет глаза. Патрисия греет их последнюю замороженную пиццу и позволяет Бруклин съесть столько, сколько захочется. Вскоре она уже поднимает крепко спящую девочку с дивана и укладывает в ее гнездышко в гардеробной. Остается только надежно запереть двери, одеться и накраситься. Патрисия идет к дому Робин Стил, держа под мышкой бутылку пино из запасов судьи.

Это даже немного раздражает — то, насколько она наслаждается этим вечером. Шесть человек, шесть бутылок вина, яйца по-русски, мясная нарезка, поднос со свежими фруктами и сыром, которые Патрисия готова хватать голыми руками. Они пьют, смеются, бросают кости, и, хотя самой Патрисии нечего добавить в копилку сплетен, она слушает, говорит какие-то разумные вещи в ответ — и мысленно подмечает все. Герберты уехали в Швецию, а доктора Брауна убил какой-то пациент из больницы, и детей у него нет. Оба дома пустуют, и Патрисия знает код от сигнализации у Гербертов. Она уходит, забрав поднос с фруктами и обещая прийти через неделю, — и действительно ждет не дождется. Теперь, когда нет ни судьи, ни репутации, которую необходимо поддерживать, она может ощущать себя… почти что собой.

Кем бы она ни была.

Вернувшись домой, она на цыпочках идет в кухню и ставит поднос в почти пустой холодильник, улыбаясь от мысли о том, как обрадуется Бруклин, когда проснется завтра и обнаружит большие куски дыни, ананасы и остатки клубники. Конечно, дыню придется нарезать более мелко: как-то раз Бруклин уже поперхнулась едой и она не хочет повторения.