Корней молча прошел к костру, такому блеклому после светопреставления.

Голова Оксаны безвольно запрокинулась, волосы спутались.

– Что с ней? – напряженно спросил Филип.

– С ней все в порядке, – сказал Корней тихо и добавил: – Я так думаю.

– Думаешь?

Корней уложил девушку возле огня и ласково погладил по щеке. Ее веки были опущены, мышцы расслаблены. Полная грудь двигалась мерно.

– Она спит… – прошептала Камила и опустилась на колени, словно собиралась помолиться.

– Да, – подтвердил Корней.

Отблески пламени – от костра, от воспоминаний о волшебном свете – скользили по коже Оксаны.

– Но почему она не превратилась?

– Превратилась. В озере. Я сумел ее вернуть.

– Ты… вылечил ее? – Филип сел, обессиленный, на стул. – Откуда ты знал как?

– Я не знал. Мне было больно, – Корней дотронулся до сердца, – а потом все стало белым.

– Как твои руки, – сказала Камила, и Филип обрадовался, что не сошел с ума.

– Да. Я перенесся.

– Что это должно означать?

– Я очутился в другом месте, далеко отсюда. В лабиринте из плит.

Корней говорил, не отрывая взора от Оксаны. Капли влаги полыхали бриллиантами на девичьем лбу.

– …Я нес ее по узким коридорам, и там были разные люди. Вик, моя мама, мой начальник. Одни пытались меня остановить. Вторые были заняты. Я шел, а Оксана оттаивала. Может, это была ее душа?

– Ты вынес ее душу? – завороженно спросила Камила. – Как погорельца из пожара?