Паркер смотрел на исполинское дерево и ощущал благоговейный трепет. Он никогда еще не испытывал ничего подобного. Более того, он не видел ничего подобного даже в снах или грезах. Казалось, дерево попало сюда из другого времени, из какой-то брутальной доисторической эры, пустило корни и раскинуло ветви. Он мог ясно представить, как оно пробивается из-под земли, жесткое и безжалостное, вне времени и вне пространства. Еще одно зло, которое выросло в этом лесу и которое не прекратило свой рост. Даже мертвое, оно сеяло ужас, питаемое проклятием, что отравляло Пайн-Бэрренс с незапамятных времен.

Из ступора его вывел рык. Он попытался откатиться, но было уже поздно. Правая сторона головы взорвалась болью, картинка в правом глазу на миг заволоклась красным и тут же пропала, уступив место черноте. Паркер истошно завопил, заскреб пятками по земле, пальцы, ощупывавшие окровавленное лицо, погрузились в горячую щель, и сразу же вспыхнула адская боль. Все его инстинкты кричали: не надо ощупывать раны, надо только надавить чуть выше или ниже, чтобы остановить кровь, – но он не отнял руки. Ему необходимо было знать, что произошло.

Рваная рана, разрезав правый глаз, шла до переносицы. Ухо было разодрано надвое, и теперь его нижняя часть висела на ниточках кожи и сухожилий. Паркер моргнул, вернее, попытался моргнуть оставшимся левым глазом. Боль резала как бритва, а когда он попытался вдохнуть, оказалось, что его губы горячи и мокры от крови. Рот наполнился вкусом железа, и он сплюнул, шаря в поисках очков, которые Адам-нежить стащил с его лица. Он понимал, что нежить лишила его глаза, но у него оставался еще один, и он не собирался сдаваться.

Когда его пальцы нащупали акриловый пластик оправы, Паркер надел очки, и картинка снова обрела резкость, насколько это было возможно. Он еще не умер. Он еще может достичь цели.

Левым глазом он увидел, что Адам-нежить приближается к нему. Мертвенно-бледное пятнистое лицо было растянуто в оскале. Паркер попытался встать на ноги, но не успел – рычащая тварь снова набросилась на него и стала раздирать жуткими когтями плечи, предплечья, грудь. Подавив вопль ярости и боли, Паркер вцепился одной рукой в горло твари; ощутив тошноту от прикосновения к студенистой коже, он замолотил по лысому черепу стальным кулаком.

Хватка Адама-нежити ослабела, Паркер пинком скинул его с себя, и нежить неуклюже свалилась на землю.

Им обоим потребовалось время, чтобы встать, а когда они встали, Паркер оказался проворнее – врезался в нежить, словно мчащийся на полной скорости тяжелый грузовик. Он почувствовал, как под костяшками его пальцев ломаются кости, услышал, как под его кулаком с тошнотворным хрустом трескается череп, увидел, как окровавленная нежить падает на землю, будто марионетка, у которой перерезали ниточки. Но это ни о чем не говорило. Адам-нежить снова и снова будет подниматься. Сколько раз он уже возвращался? Какой еще урон Паркер позволит ему нанести себе?