Пожар, устроенный Хлоей, разгорался.

Паркер осторожно засунул рюкзак Нэйта между сложенными руками скелета. Пусть Мэри Кейн подержит его. Сам он сел рядом – места в дупле хватало.

Пламя подобралось к краю прогалины и, подобно приливной волне, за считаные секунды распространилось по земле, усыпанной сухими ветками. Он посмотрел на вросший в древесину скелет, обнимающий рюкзак. Интересно, какой была эта девушка столетия назад? Была ли она счастливой до того, как лес Пайн-Бэрренс добрался до нее и все пошло наперекосяк? Сам он не чувствовал себя счастливым уже несколько лет, а уж последний год – точно.

Сейчас он скучал по своим друзьям, по тому времени, когда они все были вместе. Скучал по своему отцу. Скучал по матери. Он надеялся: что бы ни произошло, с ней все будет в порядке. Но больше всего он надеялся на то, что Хлоя благополучно выберется из этого леса.

Было столько вещей, которые он хотел бы изменить. Он бы отдал все, лишь бы то, что он натворил, стерлось. Не в смысле забылось – это нет, а чтобы этого не было. Но теперь уже поздно, и ему осталось только одно – ждать.

Паркер сделал глубокий вдох, и мозг охватило сонное оцепенение. Пересидеть бы здесь, а потом чтобы все закончилось хорошо…

Он моргнул, и за это короткое мгновение огонь подобрался ближе. Когда же это произошло? Моргнул еще раз, и пламя ревело уже почти у самого дерева.

Из кармана джинсов Паркер достал потертую серебристую зажигалку, на боковой поверхности которой были выгравированы буквы ДАК. Откинув крышку, высек искру и зажег огонек – смехотворно маленький по сравнению с могучим пожаром. Дрожащей рукой поднес пламя к фитилю, торчащему из рюкзака. Тот занялся быстро, и искра весело побежала внутрь рюкзака.

Он защелкнул крышку зажигалки, крепко сжал ее в кулаке и заплакал.

Сокрушенный, полуслепой, осознанно похоронивший себя внутри проклятого дерева, Паркер не почувствовал, когда это произошло, но до этого почувствовал нечто большее. Одно невероятно короткое мгновение между ожиданием и небытием он чувствовал окружающий его древний лес, охваченный огнем. Он чувствовал, как этот лес, корчащийся от боли и ярости, затягивает его в себя. Он чувствовал ветер, раздувающий пламя, он чувствовал пламя, пожирающее одно дерево за другим. Ручьи и реки текли по его телу, словно капли пота. Одно прекрасное совершенное мгновение он был соединен со всем, и это было как…

Бабах.

Апрель

Апрель

Запах. Вот что обрушилось на нее прежде всего.

Не влажность, не серый солнечный свет, просачивающийся сквозь низкую пелену облаков, а именно запах. Густой, землистый, похожий на аромат трубочного табака, он поднимался от земли, окружающей автостраду.