— Вот так, — царь всё же икнул и пьяно развел руками, а затем оперся на подлокотник, подложив ладонь под щеку. — Эх, и какого лешего я с Ванькой Дураком связался.

— Ну, начинается, — вздохнула Василиса.

— Поначалу-то он мне перспективным показался. Даром, что безродный, — продолжил причитать царь, не заметив язвительных ноток в голосе дочери. — Кащея извел, Горыныча с Ягой. Ведроидов собирал. А в результате-то что?

— Что?

— Кащей и компания живы, ведроиды ржавеют, из строя выходят, — царь постучал кулаком по стоящему слева от трона самовару на металлических конечностях, — а сам пропал. Голову моей единственной доченьке вскружил, и сгинул, наследника не оставив.

Пока царь перечислял тревожащие его аспекты бытия, самоварно-ведёрная конструкция выдвинула из своих недр еще одну конечность с граненым стаканом и, подставив его под кран, наполнила жидкостью. Царь взял стакан из руки-манипулятора, выдохнул, залпом выпил и, втянув воздух через нос, выдохнул еще раз.

— Вы, папенька, слишком преувеличиваете масштабы проблемы, — попыталась успокоить его Василиса, — ведь известны случаи, когда герои отсутствовали несколько лет, а потом возвращались, овеянные славой, и с богатой добычей. Одиссей, если не ошибаюсь, десять лет путешествовал, а Ясон…

— Мы тут не в Греции! — перебил её царь. — Я могу десять лет-то и не протянуть. А наследника своими глазами увидеть хочется.

— Вы, папенька, если так дальше бухать продолжите, то ваша печень и пяти не протянет. А делирий, так уже, наверное, на пороге.

— Делирий? — оживился царь, отдавая пустой стакан роботу-самовару и пытаясь встать с трона. — На пороге? Это греческий посол, что ль? Зови!

— Блин, по-моему, уже начался, — пробурчала Василиса себе под нос. — Да нет же, батюшка, делирий, это латинское название такое, обозначающее психическое расстройство, симптомами которого являются нарушение мышления, внимания, восприятия с помрачением сознания. А посла здесь никакого нет.

Царь вновь уселся на трон, откинулся на спинку, пьяно оглядел помещение, затем сфокусировал взгляд на Василисе.

— А ежели посла нет, то чего ты меня тогда путаешь?

— Так, батюшка, и до чёртиков допиться недолго.

— До чёртиков?

— Ага, до них самых. Натуральные чёртики к тебе приходить станут.

— Нет, чёртиков не желательно… — пробормотал царь, устало прикрыл глаза. — Чёртики нам… ни к чему… чёртики…

И уснул.

В реальность его вернули головная боль и сухость во рту. Не раскрывая глаз, царь привычно протянул руку, чтобы, постучав по железному боку ведроида, отдать команду на наполнение стакана. Но вместо привычной железяки наткнулся на что-то шерстяное и теплое. Постучать не получилось.