В конце дня я звоню судебному эксперту:

– Доктор Бутра, простите за ночной звонок. Что вы нашли на вскрытии?

– Вскрытия не было. Родственники согласились с причиной смерти, которую вы указали в свидетельстве о смерти. Я рад, что мне не пришлось делать вскрытия.

Я промыслил: «Хотя я и уверен в своей правоте, но я рад этому. Как говорит мой напарник доктор Лоуэн – не верь никому, прежде всего не верь самому себе». И стал продумывать речь, с которой мне придётся выступить на похоронах.

Высказать одну мысль – слишком мало… Четыре мысли – неприличная многословность… Три – да, нужно сделать три коротких «стейтмента».

Утром в пятницу опять звонок:

– Доктор Рындин, похороны перенесли на понедельник на час дня.

Сейчас восемь вечера – у меня ещё есть время для покаяния… Нет, это не должно быть покаяние – это должны быть слова о Любви, которой окружали последние дни мистера Джефферса.

ЧЕТЫРЕ СТЕЙТМЕНТА НА ПОХОРОНАХ

В прошлый вторник рано утром Эрик Джефферс допивал свою первую после операции чашку чая, когда я пришёл к нему в палату. Он был в хорошем настроении и пригласил меня на брай. Мы пошутили на тему, что лучше пить под жареное мясо – бурский мампур или русскую водку. Я ушёл от него, раздумывая, что же мне нужно будет сказать в моём тосте на этом брае…

А через 24 часа Эрик Джефферс был мёртв…

И я стал думать, что мне сказать на мемориальной церемонии.

Одна из дочерей Эрика Джефферса сказала:

– Doctor, we know you did your best…

Все эти последние дни я думал опять и опять: «Did I? Did I? Did I?»

В этой связи мне припомнились слова одного протестантского пастора из Америки: – С церковной кафедры я не могу говорить от своего имени… Как любой посол обязан публично проводить политику своего правительства, так и я обязан говорить только от имени Бога.

В одной из книг Библии говорится: «Почитай врача своего, ибо от Всевышнего искусство его».

Это значит, что здесь не место для разговора о том, как хорош был причастный к печальному событию доктор, который является всего лишь Божьим инструментом.

Наш Бог есть Любовь. И я могу свидетельствовать, что последние дни Эрик Джефферс был окружён огромной любовью своей семьи – жены и дочерей. Я наблюдал это с момента его прибытия в госпиталь и до его последней минуты.

Говорят, что врач умирает с каждым своим пациентом, – хочет он этого или нет. Это правда. Каждый из нас, докторов, настолько глубоко вовлечён в боль и страдания наших пациентов, что с потерей одного из них мы теряем частицу нашего сердца, ибо мы дети всемогущего Бога – Любви.