— Продолжайте, мистер Симмонс.

Теперь «Лайвли» остался на одном якоре; по мере того, как вращался шпиль, он подтягивался к нему, пока не оказался точно над ним.

— Панер, сэр, — крикнул боцман.

— Панер, сэр, — доложил первый лейтенант Джеку.

— Продолжайте, мистер Симмонс, — сказал Джек. Это был самый ответственный момент: команда должна была не только наложить новые сезни — стропы, крепившие якорный канат к кабалярингу, тросу, который непосредственно наматывался на шпиль — для их более прочного соединения, но и поставить марсели, чтобы на ходу выдернуть якорь из грунта. Даже на лучших судах флота в такие моменты создавалась изрядная кутерьма, а теперь, когда течение шло поперёк ветра — крайне затруднительная ситуация, при которой счёт приходилось вести на секунды — он ожидал града приказов, сравнимого с бортовым залпом.

Мистер Симмонс шагнул к срезу квартердека, быстро глянул вверх-вниз и произнёс:

— Готовсь якорь поднимать, — и затем, ещё до того, как стих топот бегущих ног:

— Паруса ставить.

И ничего больше. Ванты мгновенно потемнели от людей, устремившихся вверх. Марсели фрегата — пузатые, отлично скроенные марсели — были бесшумно отданы, их шкоты выбраны, реи подняты; «Лайвли» подался вперёд и поднял якорь без единого слова. Но и это было не всё: ещё до того, как левый якорь был взят на фиш, появились кливер, фока-стаксель и фор-брамсель, и фрегат рассекал воду всё быстрее и быстрее, направляясь почти точно на Норский маяк. Всё это было проделано молча, без приказов, без окриков, кроме какого-то потустороннего «ух-ух-ух» с верхнего рангоута. Джек никогда в жизни не видел ничего подобного. В изумлении он посмотрел на грот-брам-рей и увидел там маленькую фигурку, висящую на одной руке; воспользовавшись бортовой качкой судна, она с размаху бросилась по головокружительной кривой к грот-стень-штагу. Неправдоподобно ловко ухватившись за него, она стала столь же неправдоподобно перелетать со снасти на снасть к фор-бом-брам-рею, где и уселась.

— Это Кассандра, сэр, — пояснил мистер Симмонс, заметив ужас на лице Джека. — Яванская обезьяна.

— Господи помилуй, — откликнулся Джек, приходя в себя. — Я думал, это юнга спятил. Никогда в жизни ничего подобного не видел — я имею в виду этот манёвр. Ваши люди обычно ставят паруса, руководствуясь собственным пониманием?

— Да, сэр, — сказал лейтенант со спокойным торжеством.

— Хорошо. Очень хорошо. Как я погляжу, на «Лайвли» всё устроено по-своему. Никогда не видел…

Фрегат, кренясь от ветра, шёл замечательно бодрым ходом, и Джек отступил к гакаборту, туда, где Стивен, одетый в траурного цвета сюртук и жёлто-коричневые бриджи, беседовал с мистером Рэндаллом, наклоняясь, чтобы расслышать его тонкий писк. Джек взглянул на тёмную воду, которая быстро скользила вдоль борта, глубоко уходя вниз под русленем — фрегат делал уже семь узлов, семь с половиной. Он посмотрел на кильватерный след, ориентируясь по стоявшему на якоре семидесятичетырёхпушечнику и колокольне — почти никаких признаков сноса под ветер. Он перегнулся через фальшборт над левой раковиной — в румбе слева по носу находился Норский маяк. Они шли правым галсом с ветром в двух румбах от крутого бейдевинда, и любой из тех кораблей, на которых Джеку приходилось плавать, в следующие пять минут должен был оказаться на мели.