— Вас устраивает наш курс, мистер Симмонс? — спросил он.

— Вполне устраивает, сэр, — ответил первый лейтенант.

Симмонс знал свой корабль, это было очевидно; безусловно, он знал, на что тот способен. Джек повторил это себе — он убеждён в этом; иначе быть не может. Но следующие пять минут он переживал как никогда раньше: этот прекрасный, прекрасный корабль — и без мачт, с пробитым днищем... На те мгновения, пока «Лайвли» нёсся по мутной мелкой воде на краю банки, когда малейший снос под ветер безнадёжно посадил бы его на мель, Джек вообще перестал дышать. Затем банка осталась за кормой.

Сохраняя сколь возможно бесстрастный вид, он втянул вкусный искрящийся воздух и попросил мистера Симмонса проложить курс на Даунс, где он возьмёт несколько сверхштатных моряков и, если Бонден никуда не запропастился — своего шлюпочного старшину, поскольку капитан Хэмонд забрал своего с собой в Лондон. Он принялся расхаживать по наветренной стороне квартердека, внимательно следя за поведением «Лайвли» и его команды.

Неудивительно, что фрегат назвали образцовым — его мореходные качества намного превосходили обычные, а спокойное безмолвное послушание людей выходило за пределы того, к чему Джек привык; в быстроте, с которой фрегат снялся с якоря и поставил паруса, было что-то неестественное, потустороннее, как крик гиббона на рангоуте.

Знакомые низкие, серые, топкие берега скользили мимо; море было тёмно-серым как сталь, линия горизонта со стороны открытого моря чётко выделялась на фоне пёстрого неба, и фрегат бежал вперёд, с ветром теперь в одном румбе от крутого бейдевинда, как будто следуя по точной, никуда не отклоняющейся направляющей. Торговые суда входили в устье Темзы, четыре гвинейских торговца и военный бриг, шедший в Чатэм, помимо обычных мелких парусников и рыболовных ботов — и какими вялыми и неряшливыми они выглядели в сравнении.

Дело было в том, что капитан Хэмонд, джентльмен с научным складом ума, подбирал себе офицеров с большим разбором и потратил годы на обучение экипажа; даже шкафутовые могли сворачивать паруса, брать рифы и стоять на руле; и в первые годы он устраивал соревнования между мачтами по сворачиванию и отдаче парусов, заставляя матросов выполнять все манёвры и их комбинации до тех пор, пока они не сравнялись в скорости, превзойти которую было уже нельзя. И сегодня, страстно желая поддержать честь своего корабля, они превзошли себя; они прекрасно это знали и, проходя мимо временного капитана, бросали на него сдержанно-самодовольные взгляды, как будто говоря: «Ну что, утёрли мы тебе нос, пижон? То-то, знай наших».