В дверь легонько стукнули. Язычок в керосиновой лампе, почувствовав сквозняк, забился о стеклянную колбу.

— Разреши говорить, почтенный Мирза-хан? — Вошедший в форме сержанта отряда защиты революции почтительно склонил долговязое тело в поклоне.

— Говори.

— Ваш сын, Мирза-хан, настоящий мусульманин. Под вечер ему стало совсем плохо. Но русский врач сделал ему переливание крови, и сейчас он спит…

— Подожди, — перебил его Мирза, встал над столом. Язычок пламени испуганно присел на своей ножке. — Ты хочешь сказать, что в теле моего сына теперь течет кровь неверных? Чья это кровь?

— Хозяина овчарки, которую Ахмад ранил в бою. Он был рядом, вашему сыну стало плохо… Но, почтенный Мирза-хан, я думаю, что от этого Ахмад не станет меньше ненавидеть новую власть.

— Убирайся вон! — замахнулся на гостя пиалой Мирза. И когда тот уже схватился за ручку, остановил: — Погоди. Кто еще из афганцев знает об этом?

— Зухур и я.

— Они догадываются, что ты знаешь русский язык?

— При мне говорят спокойно, как и раньше.

— Твои люди надежны?

— Если я им дам по тысяче афганей, они будут еще надежнее.

— Здесь им по две, — Мирза торопливо выложил на стол несколько пачек денег, перехваченных тонкими резинками. — А теперь выйди, я тебя позову.

Обхватив голову руками, Мирза уставился на желтый язычок пламени, в котором, казалось, сгорели все его мечты, планы, в котором сгорала его так неожиданно перевернувшаяся после революции жизнь…

— Нет, не-ет! — злобно прошептал над лампой Мирза, и пламя вновь испуганно присело. Главарь начал медленно прикручивать фитиль, наблюдая, как задыхается, перебегает с края на край, хватается за жизнь его погибель — маленький желтый огонек керосиновой лампы. — Нет! Не будет по-новому, — решительно произнес он уже в полной темноте и кликнул ночного гостя.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Разрешите, товарищ капитан? — В командирскую палатку, поднырнув под полог, вошел лейтенант Гребенников, приложил руку к панаме для доклада.

Цветов остановил разведчика, подошел к нему. Перекрутил, словно старшина нерадивому солдату, несколько раз ремень.