Джон подумал и вырвал из внуковой тетрадки для рисования большой лист, послюнявил фломастер и вывел красными буквами покрупнее следующий печатный текст (шустрый Гаврик уже читал деду по букварю):

«Согрей чаю с яблоками и поставь воды кастрюлю для поросят Затопи плиту и свари картофельного супа Мясо найдешь в кадушке, а чурки из печки вытащи и поставь в колидор. Картошку достань в дырке где лазит кот. А на кухне картошки нет. Там одна мелкота понял? Дедка».

«Согрей чаю с яблоками и поставь воды кастрюлю для поросят Затопи плиту и свари картофельного супа Мясо найдешь в кадушке, а чурки из печки вытащи и поставь в колидор. Картошку достань в дырке где лазит кот. А на кухне картошки нет. Там одна мелкота понял? Дедка».

Положил записку на стол под зеркало, поближе к тарелке с пряниками, и стал ждать, припрятавшись на печи.

Гаврик скоро пришел и долго не замечал записку, пока не полез за пряником. Он читал ее по слогам вслух, а дед на печке под тулупом, выставив востро ухо, повторял за ним слоги, шевеля беззвучно губами и умиляясь складности записки.

Гаврик долго сидел тихо, видно соображая, как приступить к выполнению задания. Позвал:

— Дедуш?

Он чуть не кашлянул, мол, не ищи, своих дома нету, а чужие не знают, где живем, так что старайся, соображай.

Было слышно, как Гаврик загремел спичками, стал их по одной зажигать.

— Да что ж ты берешься не по порядку, — взлетел дед из-под тулупа и стукнулся головой о притолоку, отчего еще больше рассердился. Он боялся не столько пожара, сколько бесконечных бабкиных нареканий об этом.

Гаврик смеялся как ни в чем не бывало.

— Чего ты рот открыл? Ведь ясно написано: сперва вынь чурки и вынеси в колидор.

— Сперва «согрей чаю», — показал на документ Гаврик и снова засмеялся. — Я сразу догадался, что ты со мной так поиграть захотел.

— Как это поиграть? К делу привыкать сызмальства надо, а то пропадешь.

— Жизнь всему научит помаленьку, — вздохнул Гаврик, подражая бабушкиной интонации. — Давай лучше в школу поиграем.

В школу они играли нечасто, но это была любимая дедова игра. Дед вел немецкий, а Гаврик арифметику и чтение. Иногда дед настаивал на уроке пения, но по пению Гаврик всегда у него получал двойки.

— Я тоже не певец, а слухай, как вытягиваю…

И тянул, беря горлом.

— Ты просто кричишь, мелодии у тебя нету.