Он уже вертелся под ногами в своем хоботе. Соскучился, негодник.

— Скинул, гляди! — и положил противогаз в кресло.

— Тогда слухай внимательно.

Дед показал, как надобно поджимать нижнюю губу, чтоб вышел звук, и насколько распахивать грудь для воздуха. Трубанул. Сперва у него получился бычий глас, а потом прозвучала высокая трель жаворонка, и застучал в висок сигнал солдатской побудки — ту-ру-ру.

— Этот мотив называется — «Послы неба». Я сам сочинил. Иди на крыльцо и попробуй, только вряд ли получится, ведь у тебя по пению сплошные двойки.

Гаврик умчался, а дед плюхнулся в кресло и тут же подпрыгнул, сев на противогаз. Вздумает еще завтра надеть — все коровы взбесятся от страсти такой!

Не-ет, не весело на свете жить, коли не о чем тужить.

И что он только нашел в этом противногазе?

Дед подошел с ним к зеркалу, попробовал примерить. Еле напялил и — снять не может. Уморился, присел в кресле, отвалившись к спинке и вытянув ноги.

Так и застали его внук с бабушкой, нарядившейся в новое платье. Остановились в дверях и давай над ним хохотать, а он себе из хобота: аха-ха, аха-ха-ха.

— Посмотрите, дым из трубы у меня не идет?

— Валом валит, — сказала бабушка, подмигнув Гаврику. — И огонь искрами…

— Аха-ха-ха!

Сняли ловушку с головы. У деда все лицо в слезах.

Отшумело его поколение, оттрубил он свое.

— Дедуш, не плачь, летом подсохнет, я и вам с бабушкой по противогазу найду, — поняв его слезы по-своему, сказал Гаврик. — А пока поноси мой.

Девятого мая бабушка с утра нарядилась, вышла к ним праздничная.

— О-ей! — воскликнул Гаврик. — Теперь в городе тридцать три вдовца останутся, когда придем туда!

— С какой стати вдовцы? — испугался дед.