Без внимания оставались и маленькие Семеновы странности: явное игнорирование своего внешнего вида — вечно одежда висела на нем, как на колу, — и выбор партнера в экипаж в лице безрассудного Гоги. Главное, что за этой парой числились десятки длительных рейсов по глубинной тундре, которые всегда заканчивались хорошо.

Через час «двадцатка», как именовалась в гараже машина по последним цифрам номерного знака, была загружена под тент. Почти половину кузова занимали лиственничные доски — их нужно было доставить за полторы сотни километров на перевалочную базу Петтен для ремонта кораля. Туда же шел и смешторговский груз — продукты на остаток зимовки для оленеводческих бригад, стойбища которых были в том районе. Сухая картошка, крупы, сливочное масло, чай, мука, сахар и только что полученные в аэропорту апельсины были упакованы в объемные тюки, ящики, а сверху накрыты страховочной сеткой, чтобы груз в дороге не разбрасывало по кузову. Все, как обычно. Отличался этот рейс от предыдущих только тем, что был последним в нынешнюю зиму. Скоро вскроются, разольются реки, раскиснут болота, и в тундру долго не проедешь.

«ГТТ» утробно фыркнул, взревел мощным дизелем, выбрасывая смрадную гарь, и заелозил гусеницами по мерзлой, твердой, как гранит, земле.

Игорь вышел взглянуть на уходившую машину. Он стоял на высоком фундаменте, с которого только что ее загружали, как с причальной стенки. В этот последний свой день грузчик совсем не почувствовал в себе тоски. Наверно, действительно ничего примечательного в его жизни почти за год не произошло, раз так все было обыденно и привычно.

Но лишь машина развернулась и стала на колею, ведущую со двора, блеснули под тусклым солнцем лобовые стекла, двигатель затих, траки вздрогнули и замерли. Тут же из-за отброшенной дверцы кабины высунулась взъерошенная голова Гоги, и он крикнул:

— Эй, дарагой, не стой, как витязь пэчали. С нами давай. Трэтьим будешь, — конечно, засмеялся. — Тундру посмотришь. Кр-расота…

Игорь не сразу сообразил, что это относится к нему. Оглянулся — рядом никого не было. Затем засомневался: отозваться или нет? Вдруг очередная Гогина шутка?

— А завтра — мы дома, — продолжал тот. — Экскурсия получится «Знай свой край». А то заплесневеешь тут. Га-га…

Игорь решительно спрыгнул на землю и шагнул к вездеходу, заметив, как кивнул, указывая в глубь кабины, Семен.

Когда мелькали по сторонам снежные наносы, бежала навстречу ровная колея, он было пожалел, что с бухты-барахты ввязался в такую непредвиденную поездку. Но вскоре, привыкнув к полумраку кабины, Игорь уже с удовольствием покачивался на сиденье, покрытом полушубком. Было тепло и уютно на укромном месте за широкой Семеновой спиной. Проплывали высокие сугробы, а впереди открывался белый снежный простор.