Остались позади последние столбы электролинии, и машина круто взяла вверх, полезла по едва заметному следу — одинокой колее. Через несколько сотен метров ее нос опустился, и Игорь увидел узкую длинную долину между двумя грядами высоких скал. Она тянулась далеко и то ли упиралась в едва различимую среди белизны неба и снега ровную, как пирамида, сопку, то ли сворачивала у ее подножия. Туда же вел и след вездехода, и, чем дальше он уходил, тем глубже были выбоины среди ровной поверхности долины. Тут же на них начало подбрасывать, кренить тяжелый «ГТТ», и он недовольно, как живой, стал: подвывать дизелем. Пару раз так тряхануло, словно под: гусеницами провалилась земля. Игорь лихорадочно ухватился за спинку сиденья, трубу каркаса, стараясь держаться на весу, чтобы поменьше донимала отчаянная тряска.

Глядя на Гогу за рычагами управления, он удивился, как прочно, словно сросшись с машиной, сидит этот парень на своем месте, молча и серьезно уставившись перед собой. Лишь губы у него были неестественно плотно сжаты. Он пока еще не произнес и слова, хотя вряд ли бы это у него и получилось — до того вездеход кидало из стороны в сторону.

Дорога то уходила куда-то под машину, то оказывалась прямо перед ней. Промелькнули несколько рыжих от ржавчины бочек. Невероятные кульбиты выделывали скалы.

Повернулся Семен, что-то сказал, но Игорь не понял — уши словно заложило ватой. Наверное, вездеходчик догадался об этом по его глазам и ловким движением отбросил дверцу кабины. В ушах тут же хлопнуло, ворвался резкий гул двигателя.

— По разливу идем, — ткнул пальцем вниз Семен. — Речка. Вымоин наделала.

Игорь согласно кивнул и удивился, что на всем пути нигде не показалось и пятнышка льда — до того был глубоким снег.

— Песни пой или рот иногда открывай, — снова крикнул Семен, указывая на дизель. — Эта зараза воздух тяпает. Потому давление разное. Сообразил?

— Ага, — поспешно ответил Игорь, и, когда в левом ухе снова раздался щелчок и зачесалось, он все понял.

Прошел еще добрый час, пока болтанка так же неожиданно прекратилась, как и началась, и машина ровно и быстро побежала широким распадком. Куда-то незаметно исчезла гусеничная колея. Теперь вдаль тянулся лишь едва прочерченный длинными застругами чистый наст. Можно было осмотреться, и Игорь наклонился вперед, пытаясь увидеть где-то рядом знакомую приметную сопку. Но вокруг все было уже совсем другое. Он забыл о больно ушибленном на ухабе локте, надоевшей тряске, когда перед глазами предстала эта яркая, ослепительно сверкающая картина. К далекому и низкому горизонту тянулась холмистая белая равнина. Закатное солнце, висевшее где-то сзади, сглаживало, размывало резкие скальные выступы, останцы. Там, где вершины холмов сливались с темно-фиолетовым тяжелым небом, снег отливал легким пурпурным цветом. И этот бескрайний простор, контрастное сочетание красок напоминали мираж до того величаво и одновременно хрупко, что казалось, он случайно, на мгновенье, возник перед путниками и вот-вот растает на глазах, как сказочный.