– Надо спустить туда машину, а сами переберемся по бревнам.

– Дело! – одобрил Фома Филимонович.

Березкин сел за баранку, осадил машину назад, а затем, взяв немного вправо, подогнал ее к самому берегу. Выключив скорость, он вышел. Все пятеро уперлись в машину сзади.

И Фома Филимонович скомандовал:

– Раз, два… взяли! Е-ще р-раз!…

Машина послушно подалась вперед, на секунду повисла передними колесами и, нырнув носом в проток, встала на попа.

– Теперь ее без трактора не выручить, – заметил Логачев.

– Пошли! – сказал я и, чиркнув спичку, взглянул на часы. – В нашем распоряжении час и пять минут. Успеем?

– А тут всего минут сорок хода, – ответил Фома Филимонович. – За мной топайте. Я прямиком выведу.

Он постоял некоторое время, вглядываясь в лес, в небо, и затем уверенно зашагал вправо от лесной дороги.

46. ГЮБЕРТ НЕ ХОЧЕТ В САМОЛЕТ

И кто мог подумать, что шутка Трофима Степановича обернется правдой? А получилось так.

Трофим Степанович подоспел со своими лихими хлопцами на поляну буквально за пять минут до прихода самолета. Мы стояли уже у костров, со спичками в руках, вслушиваясь в тишину ночи, поджидая с нетерпением рокота моторов.

Привязав коней и сложив трофеи возле Гюберта и Похитуна, которых охраняли двое бойцов, партизаны во главе с Трофимом Степановичем кучкой устремились на поляну.

И в это время Таня крикнула:

– Летит! Слышите, летит!

Все замерли. Действительно, с востока наплывал гул моторов.

– Пали костры! – во всю глотку крикнул я.