кляп, – спокойно сказал Рузметов.

В комнату вошел четвертый человек – Микулич, дежуривший у ворот кладбища. Убедившись, что все идет нормально, он удалился.

С Шеффера быстро стянули мундир, завернули руки назад и прочно связали телефонным проводом, всунули в рот индивидуальный пакет и посадили на пол возле сундука. Он тяжело дышал. На прозрачно-белом лице злобно блестели налитые кровью глаза.

Мундир майора был уже на Веремчуке. Лейтенант, посмеиваясь, затягивал ремень с пистолетом. Беляк с Рузметовым, чтобы уменьшить размер фуражки майора, накладывали в нее бумагу.

– Вот так хорошо будет, – сказал Рузметов, – а теперь иди, осваивай технику.

– Есть освоить технику! – весело бросил Веремчук и выскочил из комнаты.

– Ну как? – спросил Беляк, подойдя к Карецкой. – Успокоились?

– Не совсем, – ответила та откровенно.

– Самое главное сделано. Можно не волноваться. Я же вам сказал, что мы действуем наверняка. Познакомьтесь…

Это начальник штаба партизанского отряда товарищ Рузметов…

Карецкая протянула Рузметову руку.

– Очень рада… Я просто не верю, что все произошло так, как наметили.

– План – это все, – многозначительно сказал Рузметов и улыбнулся.

– А мешочек ваш на месте. Здесь, – хитровато подмигнул ей Беляк. За окном затарахтел мотор, и в комнату стремительно влетел Веремчук.

– Техника освоена, – доложил он. – Прошу сниматься с якоря.

Начали усаживаться. Шеффера положили около заднего сиденья, внизу, и Рузметов, усевшись, положил на него ноги. Веремчук занял место шофера, а рядом с ним устроилась Карецкая. Распрощались с Беляком и Микуличем.

– Ни пуха ни пера! – пожелал Беляк. – Привет всем, особенно командиру отряда!…

Захлопнули дверцу.

– Не машина, а зверь, – сказал Веремчук, трогаясь с места. – Вы будете за штурмана, товарищ Карецкая. Нам надо к мосту.

Карецкая хорошо знала, что в городе всего один мост, дорогу к которому она изучила отлично во время поездок с