Полищук ушел. Через десять минут, сидя на санях и похлестывая пегую леспромхозовскую лошаденку, он выехал из поселка и быстро скрылся в лесу.

Возчики долго держались особняком, около своих лошадей. Они о чем-то мирно беседовали и густо дымили самокрутками. Потом один из них – тот самый бородач, что высказался по адресу старосты, – подошел к работающим партизанам. Он сел на большое нераспиленное бревно и достал кисет.

Борода у него была черная, вьющаяся и аккуратно подстриженная. Глаза с прищуром, умные, хитроватые.

Сам крепкий, широкогрудый, приземистый. По виду ему было за сорок.

– Бог в помощь! – баском прогремел он.

– Спасибо на добром слове, – ответил кто-то из партизан. Бородач молча наблюдал за лесорубами.

Подошли остальные пятеро возчиков, поздоровались и расселись тут же на бревнах.

– До ночи управитесь? – поинтересовался вдруг чернобородый.

– Не управимся, вы подсобите, – весело ответил Охрименко.

– И то дело. Мы к этому привычные, – оживленно заговорил маленький худощавый мужичок. – Мы с Климычем, если начнем пилить, – небу жарко станет. У нас рука в руку идет, с песенкой да с присказкой. Уж если работать, так только с Климычем! Как, Климыч?

Чернобородый заерзал на бревне, кашлянул и не без иронии ответил:

– Известное дело! Ты у меня как хвост у коня болтаешься.

– Веселые вы, видать, хлопцы, не унываете, – заметил дед Макуха.

Он отставил пилу, разогнул спину и болезненно поморщился. Выпрямился и его напарник Охрименко, устало вытирая ладонью вспотевший лоб.

– А что толку унывать? – затараторил худощавый мужичонка. – Унывай не унывай, лучше не будет. Тоска сердце точит. А веселому и помирать легче. Я и помирать буду весело. У меня дружок был, Вавилой звали. Весельчак…

– Ну и балабон ты, Сидор, – оборвал чернобородый

Климыч. – Нет тебе остановки ни днем, ни ночью. Одно –

болтает и болтает.

Он затянулся последний раз, бросил окурок на снег, примял его ногой и встал.

– Ладно! Соловья баснями не кормят, – сказал он громко. – Давай подсобим ребятам. Ну-ка, Сидор, засучай рукава да впрягайся, а вы маленько передых сделайте.