Несколько долгих секунд длилась тишина, потом послышались человеческие голоса, крики, полные восхищения и страха, словно люди сами были напуганы масштабом разрушений, которые они учинили. И почти сразу снова заработали топоры, безжалостно дробя на куски великое молчание долины. Марк припустил бегом, и Сторма, не успевая за ним, отстала.

Он выбежал на открытое место, где шла опустошительная работа и росло количество поваленных деревьев. Здесь, как муравьи, трудились пятьдесят полуголых людей; черная кожа их блестела от пота, как полированная; они обрубали ветки и складывали их в кучи, чтобы потом сжечь. Белые щепки и обломки древесины блестели на солнце, как кости, а сочащийся из свежих надрубов сок распространял в воздухе сладковатый запах крови.

В конце длинной и узкой просеки стояла тренога теодолита, над которым склонился единственный здесь белокожий человек. Он нацелил инструмент туда, где планировалось продолжение просеки, и жестами указывал рабочим, где яркой краской ставить на стволах метки.

Вот он оторвался от теодолита, выпрямился и увидел Марка. Это был молодой человек со спокойным и дружелюбным лицом, в очках с серебряной оправой и толстыми стеклами, прямые рыжеватые волосы падали ему на лоб.

– А-а, привет! – улыбнулся он.

– Вы здесь главный? – прошипел Марк, и улыбка молодого человека сразу сникла.

– Ну, в общем-то, да, – неуверенно проговорил молодой геодезист.

– Вы арестованы.

– Что? Не понимаю…

– А что тут понимать? Вы валите лес на корню в заповедной зоне. Я государственный смотритель заповедной зоны, и я беру вас под арест.

– Но послушайте… – примирительным тоном заговорил геодезист, разводя руками в подтверждение своего миролюбия. – Я просто исполняю свою работу.

Охваченный слепой, всепоглощающей яростью, Марк не заметил, как из окружающих просеку зарослей вышел еще один человек, крупный и широкоплечий.

– Все в порядке, дружок. Я поговорю с мистером Андерсом, – сказал он, подойдя к ним, дружески положил руку на плечо геодезиста и улыбнулся Марку, оскалив короткие кривые зубы, хотя в голосе его не чувствовалось ни теплоты, ни доброго расположения духа.

Марк мгновенно узнал этот ярко выраженный акцент северянина, и по спине его побежали мурашки. Он на всю жизнь запомнил Хобдея, с того самого дня, когда вернулся на свою землю Андерсленд и обнаружил, что весь мир перевернулся с ног на голову.

– Вряд ли вы можете сказать что-нибудь дельное… – начал было Марк, но Хобдей поднял руку:

– Министерством земельных ресурсов я официально назначен на должность инспектора округа, Андерс. И я советую вам меня выслушать.